«Лесоруб» с занесенным тесаком прыгнул на него. Как бы глядя на все это со стороны, будто в замедленном темпе slow motion, Егор поднырнул под правую руку нападавшего, немного выставив на пути двигающегося по инерции людоеда правую ногу. Тот плюхнулся на брюхо подобно мешку с дерьмом. Тесак воткнулся в землю. Локтем Егор отбился от вьющейся сзади бесполой визгли, шагнул к тесаку, но тут же растянулся, ухваченный за ногу «лесорубом». Они покатились по земле. Лапищи бугая сомкнулись у Егора на шее. В этом смертельном армрестлинге у него не было шансов. Перед глазами Егора, как поршень, вверх-вниз, ходил «лесорубовский» кадык. Он чувствовал, что теряет силы. Собрав их остатки, Егор вцепился зубами в шею душителя.

– Хра-а-а… буль-буль, – «лесоруб» отскочил, зажимая булькающую рваную рану, лицо его стало стремительно синеть, и, завалившись на спину, он задергался, засучил ногами. Егор рванулся к тесаку. Крик отползающего на четвереньках Васи оборвал этот двуручный, хорошо наточенный, когда-то мирный инструмент, превращенный его хозяином в адское орудие убийства. Егор бросился бежать, оставив на прогалине два тела с раскроенными головами. Бесполое Оно сделало ноги еще раньше.

Он не помнил, сколько времени он бежал, ломясь сквозь заросли папоротника и мелкий кустарник. Сосновый бор сменился березовой рощей и ивняком. Один раз, споткнувшись, он упал на четвереньки, и его взору открылась стайка собак, обгладывающих человеческие кости. Ближний к нему пес недовольно заворчал. Впрыснутая свежая порция адреналина стимулировала новое ускорение. В себя Егора привели брызги зеленой вонючей жижи, когда в скопившуюся на дне оврага воду плюхнулся камень, выскользнувший из-под его ног. Он обнаружил себя карабкающимся по песчаному склону, недалеко от устья небольшого ручейка, впадающего в заросший бурьяном овраг. Рухнув на колени, Егор припал к не очень чистому ручейку. Умылся. За затихающим стуком в ушах стали различимы далекие окрики преследователей. Да, его не оставили в покое, и где-то там, в глубине леса, эти людоеды шли по его следу, перекликаясь друг с другом.

Егор затравленно огляделся, и что-то в окружающем его лесу показалось ему необычным. Что-то было не так. Вдоль правого края оврага верхушки деревьев были словно срезаны гигантской бритвой. Он решил, что будет уходить в эту сторону по воде, на тот случай, если у преследователей окажутся собаки. Заодно и посмотрит, что это так побрило здешний лес, а потом, пройдя метров триста, свернет в чащу.

Перешагнув поваленную ель, Егор увидел то, что скрывали от него высокие деревья: на дне оврага лежал сползший по песчаному склону вертолет. Нос «К-72» был немного притоплен. Из-под чуть задранного крыла выглядывали то ли ракеты, то ли бомбы, и еще какое-то оружие, в котором он ничего не понимал. Подойдя ближе, Егор увидел одного из пилотов. Шея его была неестественно вывернута, шлем разбит. Голоса преследователей слышались уже приблизительно с того места, где он спустился в овраг. Егор подскочил к трупу летчика, выхватил из кобуры «стечкина» и, найдя место, где было посуше и одновременно хорошо просматривался поворот оврага, залег. Прицелившись, как учили на занятиях еще в школе, стал ждать. Из-за угла показалась процессия бомжатского вида, во главе которой шел коренастый дед в полушубке, а замыкающим было все то же Оно. Из оружия у гнавшихся за ним людоедов была только какая-то берданка, которую нес на плече идущий впереди дед. В него первого Егор и решил стрелять. Прищурив глаз, он нажал на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Он повертел в руках пистолет, обнаружив слева маленький рычажок. Нажал на него и снова прицелился.

– Тук-тук-тук, – сказал «стечкин».

Дед вскинул руки, уронил ружье и упал навзничь. И, как доминошки, повалились еще четверо, жавшиеся за дедом. Оно опять завизжало.

– Блин, «АВ» – автоматический огонь, – Егор, снова щелкнув рычажком, посмотрел на плоды рук своих. Из пятерых поднялись только трое и тут же, рассекая зеленую муть, подобно аквабайкам, рванули назад. Стрелять им вдогонку Егор не стал.

Полежав минут десять, он, будто котенок, взятый за шкирку и ведомый к ненавистной миске со сметаной, поплелся к двум бездыханным телам. Взять с этих любителей человечинки было особо нечего – даже к берданке у деда было всего два патрона, и Егор, как-то сразу обмякнув, поплелся обратно, к вертолету. Поглядев себе под ноги, он увидел кровавые разводы в обгоняющем его ручейке. Сразу почувствовал на губах вкус «лесорубовской» крови. Его вырвало. Потом еще раз. И еще раз. Он даже удивился, – чем же это, ведь со вчерашнего дня и крысиной лапки во рту не было? Вспомнив о еде, Егор сплюнул и заторопился к вертолету.

В кабине сидел еще один пилот. У этого видимых повреждений не было. При беглом осмотре местности обнаружились несколько сухпайков, запасной летный комбинезон, еще один «стечкин», шесть обойм к пистолетам, два дозиметра и два противогаза с четырьмя запасными патронами к ним, две бесполезные рации, ракетница с комплектом ракет и еще много чего по мелочи.

«Только в полетах живут вертолеты…» – крутилась в голове древняя мелодия. Его охватило какое-то нездоровое веселье. Так, понятно, отходняк начался.

«…только в полете растет челове-е-е-к…» – такими старыми песнями и такими же фильмами у Егора был забит весь ноутбук.

Да-а, ноутбук, мобила! Сейчас было бы интересно посмотреть, тот ли это вертолет, что они с Колькой у поезда засняли. – Егор потыкал сенсоры на панели в кабине. Мертвая, не зарядишь телефон.

Так, значит, ЭМИ по «К-72» шарахнула. Может, и радиация есть? Он отложил уже надорванную пачку спрессованной каши «Чудо» и достал дозиметр.

Сто двадцать рентген, он отошел от вертолета к ближайшему дереву. А здесь норма.

Пачка каши полетела в ручей, а за ней последовали и все остальные находки. Егор оставил только дозиметр, один пистолет, обоймы к нему, нож, коробку нетадона (одну ампулу тут же вколол себе) и полетную карту. Он дал себе обещание как можно быстрее заменить найденное оружие на чистое.

Интересно. Как же они досюда дотянули-то? Такие? Здесь-то вокруг все чисто, Егор читал что-то о ротации, но все же вертолет – не самолет. Не спланируешь. На ротации далеко не улететь.

Вернулся к трупам, брезгливо снял с одного что-то отдаленно напоминающее рубаху, сложил в сварганенный из нее узелок вещи и быстро зашагал прочь. Надо было еще дотемна обогнуть эту людоедскую деревню и уйти от нее как можно дальше.

– Он что-нибудь успел сказать? – командир ГБР посмотрел на жующего спичку заместителя.

– Да. Рассказал в общих чертах, что и где.

– Хорошо хоть недолго мучился, вон в первые недели что творилось – вспоминать жутко.

Помолчали.

– А в Раменках что? Там вообще в ангаре концлагерь устроили! Одноразовых рабов держат.

– Как это, одноразовых? – Бессонов застыл с поднесенной ко рту сигаретой.

– А так. Гоняют их раз или два наверх, а потом просто вышвыривают, как мусор.