Пробормотав: «Благодарю тебя, Господи, считай, за мной должок», я кое-как поднялся на ноги, счистил с фасада прутики и палые листья и, вздыхая, полез по обрыву на тропу, которую недавно столь самонадеянно покинул. До берега я добирался еще час. За следующий час я дошел до Саймондс-Ят. С этого просторного, поросшего лесом утеса на вершине крутого холма открывается вид во все стороны. Восхитительное ощущение — увидеть за излучинами реки и идиллическими полями и перелесками вершины далеких Черных гор.

— Недурно, — сказал я, — совсем недурно, — и задумался, где бы найти местечко, чтобы выпить чаю и переменить штаны.

Есть вещи, чтобы оценить которые надо быть британцем или старше, чем я есть, а может быть, то и другое: Сути, Тони Хэнкок, цветочники Билл и Бен, «Мармайт», музыка скиффл, та часть шоу Моркама и Уайза, где Анжела Риппон пляшет, показывая ножки, песня «Салли» в исполнении Грэйси Филдс, все, что угодно в исполнении Джорджа Формби, «Диксон из Док-Грин»[23], острый соус, соляные погреба с единственной большой дырой, разъездные аттракционы, изготовление сэндвичей из собственноручно нарезанного хлеба, настоящий чай с молоком, принципы распределения земельных участков, уверенность, что домашняя проводка — интересная тема для беседы, паровозы, тосты, приготовленные на решетке газовой плиты, идея, что поход по магазинам, чтобы выбрать обои — способ хорошо провести выходной с супругом, вино, изготовленное из чего-либо, кроме винограда, неотапливаемые спальни и ванные комнаты, скалистые берега, возведение на пляже ширм от ветра (ради бога, если нужна ширма, что мы здесь делаем?) и интерес к местным выборам. Возможно, я запамятовал еще что-нибудь.

Я не утверждаю, будто все это плохо, скучно или никому не нужно. Просто я не способен в полной мере их оценить. К той же категории я не без опаски отношу Оксфорд.

Я питаю величайшее почтение к университету и 800 годам его неустанной просветительской деятельности, однако должен признаться, что не совсем понимаю, зачем он нужен, ведь Британия больше не нуждается в колониальных администраторах, способных играть латинскими изречениями. Я вот что хочу сказать: посмотришь на этих прогуливающихся донов и школяров, погруженных в увлекательные дискуссии о контроверзе Лейбница-Кларка или о посткантианской эстетике, и думаешь: весьма впечатляет, но не слишком ли это большая роскошь для страны, где три миллиона безработных, а последним крупным изобретением был «кошачий глаз» в радиоприемнике? Как раз накануне в вечернем выпуске «Десятичасовых новостей» Тревор Макдональд, сияя от радости, объявил, что корпорация «Самсунг» строит новый завод в Тайнсайде и готова обеспечить работой 800 человек, которые согласятся носить оранжевые комбинезоны и по полчаса каждое утро заниматься тай-цзи. Так вот, назовите меня неисправимым филистером, но сдается мне — я замечаю это с самыми дружескими чувствами, — что когда производственный потенциал нации упал так низко, что она вынуждена искать опору у корейских фирм, то пора, пожалуй, сменить приоритеты в образовании и подумать о том, что будут подавать на стол в 2010 году.

Помнится, несколько лет назад я смотрел специальную Международную встречу «Спора университетов» между командами британских и американских студентов. Британская команда выиграла с легкостью, которая привела в сильнейшее смущение и их самих, и ведущего Бамбера Гаскойна, и зрителей в студии. В самом деле, это была блестящая демонстрация интеллектуального превосходства. Финальный счет был что-то вроде 12 000:2. Но вот в чем штука. Я ни в малейшей степени не сомневаюсь, что если вы проследите судьбу участников того конкурса, то обнаружите, что американцы получают по 350 000 долларов в год, торгуя векселями или управляя корпорациями, между тем как британцы изучают тональности хоралов шестнадцатого века в Нижней Силезии и ходят в дырявых джемперах.

Впрочем, не беспокойтесь. Оксфорд возвышался над всеми, начиная со Средних веков, и останется на высоте, даже превратившись в Оксфордский университет («Сони Великобритания Лтд.»). Надо сказать, университет настроен гораздо более коммерчески. Ко времени моего визита он заканчивал успешную пятилетнюю кампанию по сбору фондов на 340 миллионов фунтов стерлингов и оценил достоинство спонсорской поддержки корпораций. Заглянув в проспекты, вы найдете в них множество таких упоминаний, как «новейшая дробленая пшеница (без добавления сахара и соли)» при кафедре восточной философии или «Харрисовский тысячерулонный магазин дешевых ковров» при школе бизнес-менеджемента.

Такое спонсорство корпораций просочилось в жизнь Британии в последние годы, не слишком привлекая к себе внимание. В наши дни появляются Лига «Кэнон», Кубок «Кока-колы», Дерби продуктов быстрого приготовления «Эвер-реди», мировой чемпионат по снукеру «Эмбасси». Недалек уже день, когда мы увидим королеву-мать от кукурузных хлопьев «Келлогз», корпорацию «Мицубиси», гордо представляющую Риджентс-парк, и Самсунг-сити (бывший Ньюкасл). Но я отвлекаюсь. Моя обида на Оксфорд не имеет ничего общего со сбором средств или методами обучения. Я обиделся на Оксфорд за то, что он такой уродливый. Пройдемся по Мертон-стрит, и я покажу вам, что имею в виду. Обратите внимание, мы проходим позади колледжа Крайстчерч, мимо отточенного покоя Корпус Кристи, в мягком золотистом сиянии Мертона, и вот попадаем в сокровищницу архитектуры, в одно из богатейших собраний исторических зданий, и Мертон-стрит встречает нас бесспорно прекрасной перспективой остроконечных крыш, кованых решеток и великолепных особняков семнадцатого и восемнадцатого веков. Некоторые дома слегка обезображены наружной электропроводкой (не столь погруженная в интеллектуальную рассеянность нация скрыла бы ее внутри), но это ничего. Этого легко не заметить. Но что там бросается в глаза в конце улицы? Трансформаторная будка? Санаторий для умалишенных, построенный по проекту клиентов? Нет, это общежитие Мертон-колледжа, маленькая клякса, оставленная безумными шестидесятыми на безупречной во всех отношениях улице.

Теперь вернитесь вместе со мной к Кибальд-стрит, к тихой аллее, переплетенной живописными переулками между Мертон- и Хай-стрит. Восточным концом Кибальд-стрит упирается в карманных размеров площадь, которая положительно взывает установить на ней маленький фонтан и, может быть, поставить несколько скамей. Вместо них мы находим здесь припаркованные в два и три ряда машины. Теперь на Ориел-стрит: здесь свалка брошенных машин еще хуже. Теперь к Корнмаркет (не смотрите, это по-настоящему ужасно), по Брод-стрит мимо Сент-Джайлс (такое же автомобильное убожество), и наконец мы, подавленные, изнемогающие, останавливаемся перед оскорбительным для глаз бетонным скопищем университетских офисов на площади с неуместным наименованием Веллингтон-сквер. Нет, не будем останавливаться. Лучше вернемся мимо Корнмаркет, через ужасный, с низкими сводами и тусклым освещением торговый центр «Кларендон» выйдем на Куин-стрит, минуем столь же безобразный торговый центр «Уэстгейт» и центральную библиотеку с ее бездушно вылупленными окнами и остановимся перед гигантским прыщом, скрывающим в себе Муниципальный совет Оксфордшира. Можно было бы пройтись еще через Сент-Эббс, мимо скотских на вид бараков — зданий суда, по широкому изгибу Окспенс-роуд с ее вулканизационными мастерскими и автомобильными выхлопами, с жалким, неблагоустроенным катком и стоянками, в шумную нищету Паркенд-стрит, но, по-моему, вполне можно поберечь усталые ноги и остановиться здесь.