Едва Ханна принялась расстегивать ночную сорочку, как в комнату снова постучали. Она не успела ответить – дверь распахнулась, и в спальню вплыла Розалинда.

– Вы уже встали? Прекрасно! – Весело воскликнула она. – Скоро приедет мадам Леско, моя портниха. Начнем составлять ваш гардероб.

– Но… – Ханна прижала к груди платье, будто оно могло ее защитить. – Я собиралась повести Молли в парк.

– Боже, у нас нет времени! Может быть, позже мы найдем время погулять. – Она разглядывала серое шерстяное платье. – Потом, все потом… – Снова стук в дверь. Розалинда крикнула: – Входите!

Двое слуг внесли огромное медное корыто и ведра с горячей водой.

– Я подумала, вы захотите выкупаться, – доверительно сообщила Розалинда.

Ханна вымученно улыбнулась. Было бы замечательно принять ванну, но ей не понравилось, что ею командуют. Ведь она собиралась в парк!

Пока Ханна купалась, Розалинда просматривала модные журналы и без конца болтала.

Тут в комнату ворвалась Молли. Особый коридор соединял спальню герцогини и детскую. Девочка была в восторге, что у нее есть собственная комната. Ханна обрадовалась дочери, обняла ее, вдыхая привычный аромат – так пахнут только маленькие девочки – и чувствуя, что жизнь возвращается в привычное русло.

– Мама, можно, мы пойдем сегодня в парк? – Карие глаза Молли сияли. – Селия говорит, там есть пруд и уточки.

Ханна улыбнулась.

– Конечно пойдем.

Розалинда тихо хмыкнула у нее за спиной – Ханна поморщилась. Она едва удержалась, чтобы не сказать, что ей не нужен новый гардероб. Правда, в таком случае вдовствующая герцогиня наверняка отправится к Маркусу и тот явится, чтобы снова прочитать ей нотацию.

– Пойдем в парк попозже, – сказала она дочке, стараясь не выдать своего огорчения.

Молли надула губки.

– Нет, мама, сейчас. Тебе же не нужно готовить. Селия сказала, что копать в саду ничего нельзя, иначе садовник мистер Григгз очень рассердится. Но ведь сад принадлежит Экстере. Давай попросим его, пусть разрешит мне немного покопать…

– Потом, дорогая, – перебила Ханна.

Ей даже не хотелось думать о том, что скажет герцог, вздумай она просить разрешения, чтобы Молли могла покопаться в его чудесном, ухоженном и тщательно спланированном саду.

– А еще нам нужно найти няню, – так же тихо заметила Розалинда.

– Нет, – отрезала Ханна.

Брови герцогини взлетели.

– Но, дорогая, вы же будете очень заняты! Молли нужна няня, которая сможет о ней позаботиться.

– Я прекрасно о ней забочусь, – твердо сказала Ханна. – Я ее мать.

Розалинда смотрела на нее со смесью удивления и любопытства.

– Молли будет хорошо. У Селии была няня, но это не значит, что я пренебрегала обязанностями матери.

– Нет-нет. Я не об этом. – Ханна расстроено замолчала. Ей не хотелось, чтобы другая женщина занималась ее дочерью. Не хотелось терять последнее, что связывало ее с прежней жизнью. В конце концов, это святое. Есть вещи, на которые нельзя покушаться.

Молли смотрела на мать, широко раскрытыми глазами.

– Что такое няня?

– Она будет с тобой играть, приносить тебе чай, купать тебя и помогать одеваться, – сказала Розалинда.

Молли наморщила лоб.

– Так это же мама!

Вдовствующая герцогиня вздохнула, а Ханна просияла – ответ дочери несказанно ее обрадовал.

– Хорошо, мы обсудим это потом. А сейчас… – Ханна повернулась к Лили. – Отведи мисс Молли в детскую. Пусть пока поиграет. Сегодня у нас очень много дел.

Камеристка сделала реверанс.

– Да, ваша светлость.

Ханна немного приободрилась. Итак, Лили будет чем заняться, когда ей не понадобятся услуги горничной. И герцогу не придется нанимать еще одну женщину – тем более на временную работу. Камеристка протянула малышке руку. Молли выскользнула из объятий матери и посмотрела на Лили с надеждой:

– А мы пойдем гулять?

– Может быть. – Слабая улыбка тронула губы Лили. – Если ты не испачкаешься.

Молли просияла.

– Мама, ну пожалуйста! Мы обязательно почистим туфли, прежде чем войти в дом. Можно, мама?

Рассмеявшись, Ханна наклонилась, чтобы поцеловать дочь.

– Можно. Только слушайся Лили. Помните о хороших манерах, мисс Престон.

Молли кивнула. Золотистые кудряшки тут же подпрыгнули. Схватив горничную за руку, она буквально потащила девушку за собой.

– Не лучший выход из положения, но пока сойдет, – заметила Розалинда. – Лили понадобится нам здесь. Идемте же! У нас масса дел.

Довольная своей победой, Ханна послушно пошла за Розалиндой. Итак, с няней обошлось. Но она и не подозревала, что в следующие две недели ей пощады не будет.

Оказалось, что быть герцогиней гораздо труднее, чем быть женой герцога или притворяться ею. Начали с внешности. Длинные волосы Ханны, никогда не знавшие ни ножниц, ни щипцов, теперь укоротили и завили локонами по последней моде. Туалетный столик уставили всевозможными баночками и пузырьками – духи и косметические средства, в том числе кремы и примочки, чтобы превратить огрубевшую кожу рук и загорелую кожу лица и шеи в нежную белую, как пристало герцогине. Ханне все это казалось смешным, однако Розалинда настаивала.

Роль полагалось играть до конца. По словам вдовствующей герцогини, одних хороших манер недостаточно. Ханна должна была знать не только титул человека, но и понимать, какое положение в обществе он занимает, быть в курсе, не замешан ли он в каком-нибудь скандальном происшествии.

Розалинда поведала Ханне кое-какие сплетни о представителях высшего света. Некоторые были настолько неприличны, что бедняжка вдова викария заливалась краской. Разумеется, в Мидлборо тоже судачили, однако Стивен считал, что это грех, поэтому кумушки старались обходить стороной викария и его жену.

Вот бы Розалинда последовала примеру деревенских сплетниц, думала Ханна. Однако она дала слово Эксетеру и не собиралась ставить себя в неудобное положение, поэтому слушала все, что ей рассказывала вдовствующая герцогиня, надеясь, что забудет все это, как только окажется вдалеке от Лондона.

Но, похоже, самой важной частью ритуала превращения в даму из высшего общества были наряды. Портниха мадам Леско приезжала каждый день, снимала мерки, подгоняла платья по фигуре. Ханна думала, что столько одежды ей не сносить за всю ее жизнь. Однако герцог дал твердое обещание, что излишние траты будут исключительно на совести Розалинды, поэтому Ханна могла быть спокойна: получив первый счет, он наверняка придет в ужас и положит конец этому расточительству.

Эксетер действительно явился – явился именно в тот момент, когда Ханна стояла на портновском стуле и на ней закалывали булавками очередное роскошное платье.