Такое заведение они нашли, там же и выпили.

— Закончи, будь добр, рассказ о Варравине, — попросил муровца Лисин. — Я понимаю, что оторваться от такой дивной рыбы невероятно трудно, но все-таки… Давайте дослушаем и закроем тему либо откроем чистую страницу и продолжим повествование. Только писать теперь буду я.

Немного времени прошло с той поры, когда Варравин, отчаявшись найти справедливость в полиции, обратился с жалобой в прокуратуру. Андрей Сергеевич Мартынов принял его если не радушно, то внимательно. Уже одно это внушило брату убитой учительницы уверенность в том, что справедливость восторжествует.

Он решил не тревожить более прокурора визитами, а обращаться к нему, в случае необходимости, письменно.

Такая необходимость назрела очень быстро. Он сел за стол и написал письмо, в котором просил ответить на вопросы, поставленные им перед прокуратурой, заполнил бланк уведомления, сходил на почту и отправил конверт.

Ответ ему пришел… Данное событие заставило Варравина взволноваться. После смерти родственницы это был первый и единственный случай, когда к нему, простому человеку, правоохранительные органы отнеслись с уважением, потратились на чернила, бумагу и прочее.

Трудно описать чувства, охватившие Варравина, когда он надорвал конверт и прочел нижеследующее:

«На ваше письмо сообщаем, что по факту действий сотрудниками полиции в отношении уголовного дела по факту смерти Чеховой Л.А. проведена проверка.

Проверкой установлено, что действия сотрудников полиции соответствуют действующему законодательству.

Прокурор отдела по надзору за соблюдением федерального законодательства юрист 3-го класса Журов К. Л.».

— Как это? — прошептал Варравин, шелестя письмом, сжатым в руке. — Как это — соответствуют? — опешил он. — Почему тут написано «Чехова»?

Черт возьми, они все перепутали! Письмо по одному делу заслали в его адрес, а кому-то, значит, ушло то, которое предназначалось ему!

Он сходил и выяснил. Приняли его на этот раз сдержанно и к прокурору города не допустили, объяснив, что нельзя занимать его такой мелочью, в самом-то деле!

Ответ обещали дать через два дня.

Не обманули. Дали. Текст был тот же, только вместо фамилии «Чехова» значилась «Чеховская». Теперь все было правильно. Но только не для Варравина.

Скрепя сердце он написал обращение к прокурору города Мартынову, в котором подробно изложил причины смерти сестры, результаты своего независимого расследования, попросил возбудить уголовное дело и привлечь виновных к ответственности.

В ответе значилось:

«Повторно сообщаем, что в результате проведенной проверки установлено, что дело по факту расследования смерти Чеховской Л. А. приостановлено производством по причине неустановления лиц, совершивших преступление.

Прокурор отдела по надзору за соблюдением федерального законодательства Хотынцев П. С.».

Перед глазами Варравина поплыл туман.

— Этого не может быть… — пробормотал он. — Она назвала имена. Я видел всех троих вместе. Они не могут так поступить. Ляписов — сын председателя суда, и он должен ответить…

Варравин понял, что Старооскольск — не лучшее место для выяснения обстоятельств уголовного дела и установления вины заранее известного лица. Будучи человеком грамотным, умеющим доходчиво излагать мысли и чувства, Варравин вечером того же дня сел за свой кухонный стол и написал письмо на четырех листах. В нем он подробно изложил причины, которые не позволяли старооскольской прокуратуре провести беспристрастное следствие, указал на большой авторитет председателя здешнего суда и попросил прокуратуру принять дело к своему производству.

Он перечел полученный ответ несколько раз, но сейчас перед ним уже не расстилался туман непонимания и возмущения.

«На ваше письмо сообщаем, что оснований для вмешательства не усматривается. Новых доводов ваше обращение не содержит, ответы по письмам вам неоднократно давались.

Ст. прокурор отдела по надзору за соблюдением федерального законодательства Голощекина А. И.».

Более никаких писем Варравин никуда не посылал.

Удивиться такому факту Лисин не успел. В кармане Лисина заверещал какой-то дикой мелодией мобильный телефон.

— Да. Нет… Да, конечно, я еду, — обрывками бросал Лисин, вжимая трубку в щеку, а потом пояснил подчиненным суть разговора: — На улице Маршала Конева случилось недоразумение. Патруль пытался задержать мужчину с белыми короткими волосами, но тот проявил мгновенную реакцию. Он вытянул из сумки большой пистолет и несколько раз выстрелил в сторону преследователей. Полицейские в шоке. — Это был практически буквальный пересказ того, что следователь только что услышал по телефону.

— Полицейские в шоке, — едва слышно повторил Сидельников, играя бровями и вставляя ключ в замок зажигания.

При этом он даже высунул язык. Его, склонившегося над панелью, все равно никто не видел.

Он дико вращал глазами и повторил:

— Полицейские в шоке.

Через семь минут — до места происшествия на улице, носящей имя прославленного маршала, как выяснилось, можно было быстрее дойти пешком — Лисин увидел машину «Скорой помощи» и несколько тузов из ГУВД. Высокий чин в каракулевой папахе ходил взад-вперед перед «уазиком» и «Мерседесом».

Возле «Скорой» молча курили два сержанта. Один ростом с Лисина и такого же крепкого телосложения, второй чуть ниже, но полнее. Общий вес этих парней составлял никак не менее двух центнеров без оружия и одежды.

— Что случилось? — поинтересовался следователь у полицейского полковника, вынимая удостоверение.

— Патруль номер двадцать семь — старший сержант Москалев — осуществлял патрулирование маршрута от улицы Лебединского до площади Свердлова…

— Хотелось бы начать с причины нахождения здесь «Скорой помощи».

— Я думал, так вам будет проще понять случившееся.

— Ничего, — успокоил Лисин. — Я догадливый.

Полковник думал довольно долго, но напрасно.

Потом он вытянул руку в сторону сержантов и заявил:

— Чего в сломанный телефон играть? Они, мне кажется, все лучше объяснят.

— Мне тоже так кажется. — После белого вина Лисин незаметно пережевывал мятную конфетку и старался не дышать в сторону полицейских.

Самым разговорчивым из всех присутствующих оказался тот сержант, что был ниже, но полнее. На него, по-видимому, шок подействовал как-то по касательной. Поэтому он был в состоянии не только пучить глаза и шевелить ушами, но еще и разговаривать.

Сержант вышел вперед и начал с того же самого, с чего и полковник.

— Да подберите вы сопли! — разозлился Сидельников. — Вас что, василиск ужалил?