Восторг вспыхивает внутри. Изначально я отмела Версаль, потому что слишком долго туда добираться, не хотела тратить время на дорогу. Но вообще, именно это место хотелось увидеть сильнее всего.

— Мы поедем в Версаль, — широко улыбаюсь.

Конечно, в другой сезон вид оказался бы куда более впечатляющим. Зато сейчас туристов намного меньше. Коридоры дворца свободнее.

Я изучаю абсолютно все. Самый сильный эффект производит зал с зеркалами. Невероятное помещение. Гигантские хрустальные люстры, щедро украшенные горящими свечами. Множество картин на потолке, замысловатая отделка на стенах. А зеркала здесь во истину потрясающие. Разумеется, это не сияющие и отполированные до блеска поверхности, которые можно встретить в наших современных торговых центрах и ресторанах. Они совсем другие. Мрачные и величественные. Горделивые. С налетом минувших веков. Далеки от идеала. Померкли. Поблекли. Всего в них не разглядеть. Однако силу свою они не утратили. Властвуют до сих пор. Достаточно лишь представить, что именно в них отражались короли и королевы, известнейшие люди своего времени. Эти зеркала знают гораздо больше, чем все хроники и историки вместе взятые. Живые свидетели прошедших событий.

Зеркальный зал завораживает. Казалось бы, столько роскоши. Подобное убранство должно создавать тягостное впечатление. Но нет. Ничего подобного. Наоборот. Игра света делает пространство легким и воздушным, дарит чувство абсолютной невесомости. Ты будто паришь над миром.

Экскурсовод рассказывает интересные детали о создании этого зала. Выходит, красоту обеспечили шпионы, выведали секреты итальянских мастеров. В те времена подобное держалось в тайне. Но король Людовик жаждал возвести самый величественный дворец, который никто бы на свете не сумел повторить. Он был готов вложить в свою идею любые средства.

Я посещаю различные галереи. Осматриваю оперный зал, самый большой дворцовый театр в мире, где по сей день проводят концерты и мероприятия. Обхожу музей карет. Направляюсь в Малый Трианон. Легендарный дворец, который был возведён по желанию фаворитки короля. Однако теперь место ассоциируется лишь с Марией-Антуанеттой. Королевой, которая закончила жизнь под ножом гильотины. Тут ощущается резкий контраст с шикарной обстановкой Версаля. Практически нет позолоты, изящная мебель, обои, расписанные мастерами вручную. Строгость и сдержанность. Классика, пронесённая сквозь столетия.

Я снова оказываюсь на улице и совсем не чувствую усталости.

Эмоции переполняют.

— Позвольте провести вас, — продолжает мой личный экскурсовод. — Здесь неподалёку есть ещё одно очень интересное место.

Я быстро понимаю, куда мы идём. По дороге изучала карту достопримечательностей.

Храм Любви. Ротонда в парке Малого Трианона. Сооружение в греко-римском стиле, расположенное на крохотном острове между каналами. Летом здесь плавают лебеди. Очень романтичное место.

Чем ближе подхожу, тем сильнее становится волнение.

Мост, ведущий к ротонде украшен живыми цветами. Впрочем, вся ротонда ими украшена. Массивные колонны утопают в нежных гирляндах.

Посреди храма возвышается статуя ангела, а прямо перед ней красуется небольшой стол, на котором сервирован ужин.

— Рустам! — не удерживаюсь от поражённого возгласа.

Муж выходит навстречу и улыбается. Одет во все чёрное. Опасный. Угрожающий. Мой любимый зверь.

— Ты приехал, — бросаюсь в его объятья.

— Как только освободился, — заключает он. — Надеюсь, ты все успела изучить? Я по музеям не хожу.

— Хватит экскурсий, — улыбаюсь. — Я лучше проведу время наедине с тобой. Но как ты умудрился накрыть стол? Разве здесь допускается подобное?

Хотя зачем задавать вопросы. Все предельно ясно. Для Рустама не существует никаких ограничений.

— Я так счастлива, что мне становится страшно, — признаюсь ему.

— Почему?

— Я боюсь, нас ждёт дурное. Нельзя долго быть такими счастливыми. Это не нравится высшим силам.

— Ты веришь в высшие силы?

— Не знаю, — отвечаю глухо.

— Верь в меня, — он сжимает меня в жарких объятьях. — Дальше многое произойдёт. Но между нами ничего не измениться. Ты же помнишь? Бывает, любовь гораздо сильнее смерти.

* * *

Мы прилетаем в Мюнхен рано утром. После бессонной ночи я ощущаю себя окончательно разомлевшей. Ничего не соображаю. Тело до сих пор пылает от жарких ласк. Рустам не позволил сомкнуть глаза. Я и сейчас чувствую, как громадный член вбивается в лоно. Растягивает изнутри. Одержимо пульсирует, разбухает до предела. Окончательно порабощает мою изнывающую плоть.

— Господин Ахметов.

Рядом вдруг возникает полиция. На Рустама надевают наручники. Защелкивают стальные браслеты за секунду.

— Мы вынуждены арестовать вас по обвинению в убийстве Жаклин Верман.

От этого заявления меня обдаёт тьмой и холодом. Перед глазами выплясывают чёрные точки. Мир меркнет, и я не представляю, как умудряюсь удержаться на ногах.

— Рустам это спланировал? — спрашиваю резко. — Я должна знать. Если вы сейчас начнете мне врать, то, черт побери, я за себя не отвечаю.

Август поджимает губы. Выглядит так, будто оскорблен моими фразами, подозрениями в тайном сговоре. Отвечает он после короткой паузы.

— Господин Ахметов ничего подобного мне не сообщал.

— Скажите честно, — чеканю я. — Прошу. Мне нужна правда. Я должна понимать, насколько серьезны эти обвинения.

— Полагаю, на вечер убийства у господина Ахметова есть алиби.

— Боже, Август, вы издеваетесь? — бросаюсь к нему вплотную, хватаю за лацканы пиджака и начинаю трясти, будто одержимая.

— Пожалуйста, успокойтесь, — говорит советник. — Я уверен, у господина Ахметова все под контролем. Нет повода переживать.

— Серьезно? — изумленно выгибаю брови. — Его забрали полицейские. Надели наручники прямо посреди аэропорта. Для такого точно должны быть основания.

— Мы во всем разберемся, — уверенно заключает Август.

А мне хочется надавать ему пощечин. Но я понимаю, что это никак не поможет вызволить моего мужа из тюрьмы. Нужно успокоиться, действовать умно, принимать решения на трезвую голову.

Проклятье. Надеюсь, Рустам действительно ничего подобного не планировал, иначе я его не прощу. Слишком жестоко. Рай в Париже. Погружение в ад по возврату в Мюнхен. Наше счастье оказывается слишком хрупким. Враги подступают ближе.

— Адвокат, — выдыхаю и отпускаю советника. — Необходим хороший адвокат. Мы внесем залог и освободим Рустама.

— Возможно, тут возникнут некоторые трудности, — протягивает Август и хмурится.

— Вы о чем? — моментально напрягаюсь. — У мужа должно быть несколько адвокатов. Разве нет? Даже у моего отца был личный адвокат, а он вел гораздо более простой бизнес. Масштабы нельзя сопоставить. В больших компаниях всегда есть юридический отдел.