— Юля, ты с ума сошла? — продолжает сыпать вопросами брат. — Этот гад накачал тебя наркотой? Что он сотворил? Что?! Неужели ты забыла, кто он? Как ты могла забыть? Они забрали нашу мать. Ты же помнишь ту ночь. Тогда явился его проклятый папаша с кучей головорезов. Притащил всех своих сыновей и прихвостней. Какие шансы были у мирной семьи против банды моральных уродов? Они украли нашу мать. Отняли в счет кровавого долга. Мы даже не сумели ее нормально похоронить. Гроб был пустым. Нам не отдали тело. Понимаешь? Или ты все это вычеркнула? Наплевала на прошлое?

— Я помню ту ночь, — сглатываю. — Не забуду до последнего вздоха. Отец Рустама творил ужасные вещи. Никто этого не отрицает.

— Но Рустам другой, да? — истерически хохочет. — Он хороший? Сын против природы пошел. Не больной псих. Не ублюдок. Не повернутый на всю башку садист. Верно? Я тут угадал?

— Достаточно, — выдаю я.

— Нет! — восклицает Олег, снова хватает меня за плечи и ожесточенно трясет. — Ни черта подобного! Ты его простила? Всех их простила? Ахметовых? И Марат тоже теперь хороший? Отвечай!

Я вижу, как рот брата дергается при упоминании имени «Марат», кривится, точно мышцы лица сводит болезненная судорога.

— Расскажи мне, — хрипло требует он. — Чем они все берут? На какой крючок ловят? Что в них всех такого особенного? А? Что?!

— Олег, — с трудом перевожу дыхание. — У тебя истерика. Мы поговорим, когда ты будешь в состоянии меня услышать. А теперь — отпусти меня.

— Нет, — мрачнеет. — Сначала скажи. Чем этот гребаный урод тебя пронял? Неужели настолько крут в кровати, что ты согласилась продать родную мать? Обменяла память о ней на большой и крепкий член?

Брат переходит черту. Я вырываюсь из его рук, сбрасываю цепкие путы озверелой хватки. Врезаю ему ладонью по лицу, залепляю звонкую пощечину.

— Я — не Вика! — бросаю хлестко. — Я не изменяла тебе с Маратом. Не предавала тебя. Хотя после твоего поступка, даже не знаю, можно ли ее поведение осуждать. Ты отдал свою любимую женщину палачам. Отдал, прекрасно понимая, какая судьба ждет там.

Он отшатывается назад. Сейчас выглядит так, словно пьяный, но по всему понятно, что трезв, запаха алкоголя и в помине нет. Здесь лишь оголенные эмоции.

— Я спасал тебя, — роняет глухо.

— Я этого не просила.

Обхожу его, покидаю комнату, набрасываю пальто. Стараюсь, как можно быстрее покинуть квартиру.

— Куда ты? — доносится до меня глухой вопрос.

Но я не отвечаю ничего. Ухожу. Надеваю темные очки, чтобы никто не видел моих слез. Кусаю щеки с внутренней стороны. До крови зубами впиваюсь. Хоть бы так себя немного отрезвить. Хоть бы так удержаться.

Проклятье. Ощущаю себя предательницей. Часть истины в словах брата есть. От этого никуда не деться. Наши семьи связывает ненависть. Злоба. Ярость. Кровь невинных людей.

Мой дядя погубил сестру Рустама. Ахметов-старший пришел забирать долг. Отобрал моего самого близкого на свете человека. Отнял маму. Утащил прямо в вечную ночь.

Как такое забыть? Вычеркнуть? Нереально. А я и не пыталась. Не надеялась на подобное.

Рустам — не его отец. Он другой. Мрачный. Жуткий. Жестокий. Но — другой. В нем есть свет, не только темнота. Пусть даже этот свет — я.

* * *

Чувствую, за мной следуют охранники. Одиночество уже давно немыслимая роскошь. На многое не рассчитываю, хочу немного пройтись и остыть, упорядочить мысли. Выяснить отношения с братом еще успею. Сейчас нужна пауза, иначе сорвусь.

Центральная площадь заполнена людьми, выглядит очень оживленно. Требуется время, чтобы вспомнить, скоро наступит Рождество. Настроение у меня далеко от праздника. Отвлекаюсь, увидев представление на ярмарке. Традиционные развлечения.

Наверное, сегодня как раз День Крампуса. Мужчина, облаченный в наряд легендарного существа, смахивающего на нашего черта, бродит по улице, пугая детей звоном железных цепей. Если Святой Николай награждает послушных ребят подарками, Крампус — сурово наказывает тех, кто себя плохо вел. Рогатое создание, звероподобное и косматое, грим и правда устрашающий. Или это просто пластиковая маска?

— Ты заказывала свидание в аду, — голос Джеро ударяет в затылок. — Вот и наступил идеальный момент.

Взрывы хлопушек, россыпи разноцветного конфетти. Представление набирает обороты, и проходит не больше секунды после слов Джеро над моим ухом. Дым заволакивает улицу. Густые клубы. Переливчатые. Радужные. Дети радостно кричат и смеются. Взрослые тоже приходят в неописуемый восторг. Похоже, настолько ярких спецэффектов никто здесь не ожидал.

Сильные руки обвивают мою талию, тянут в сторону, вжимают в крепкое тело. Метис прекрасно ориентируется в любой остановке. Ничто не сбивает его с толку.

Но черт побери, готова поклясться, он сам это и затеял. Очередное виртуозное похищение, причем прямо с центральной площади Мюнхена.

Я не сопротивляюсь. Сама не отдаю себе отчета в собственной реакции. Прозвучит дико, однако я совсем не ощущаю от этого человека угрозы, не улавливаю опасности.

А стоило бы. Достаточно вспомнить видео. Я не могу быть до конца уверена в том, что он не причастен к обнародованию той проклятой записи. Глупо доверять одному из главных врагов Рустама. Еще глупее верить в благородство и честность в текущей ситуации.

Джеро сдержал слово. Злая ирония. Но я действительно в аду. В метафорическом. В реальном. Снаружи буйствуют клубы дыма. Внутри бушуют эмоции, раздирающие душу на части.

Мужчина заталкивает меня в ближайшее кафе, увлекает на второй этаж.

Я узнаю это место. Фаст-фуд, где подают морепродукты. Известная сеть, которая обещает блюда такого качества, будто они доставлены прямо из Норвегии.

— Ты не из тех, кто принимает отказы, — говорю я.

— Ты должна отдать долг, — ровно отвечает Джеро. — Надеюсь, по достоинству оценишь мою заботу.

— Что? — поражаюсь. — Какую еще заботу?

— За все нужно платить. Если человек отказывается сам отдать положенное, то судьба отнимает без спроса. Насильно.

— Ты возомнил себя злым роком?

— Я олицетворение доброты, — от его улыбки мороз разливается под кожей.

— Отлично, — скрещиваю руки на груди. — Значит, ты спасаешь меня от жестокой расплаты за невыполненное обещание. Вот только ты обманом вырвал те фразы. Разве подобное по твоим понятиям допустимо?

— Я спас тебя, — замечает Джеро. — Планирую это повторить снова.

— Благодарю, но я не нуждаюсь в твоей помощи.

— Уверена? — насмешливо приподнимает бровь, проявляет гораздо больше чувств, чем обычно. — Райден в тюрьме. Охрана оставляет желать лучшего. Да, через пятнадцать минут они нас найдут, но подумай, что я бы успел с тобой сделать за такой срок.