Презрение Руфи к пленившим ее было смешано с брезгливостью ко всему, что она видела: убогому быту землянки, тем более — жилищу обер-лейтенанта Игоря, к грубой пище, которую ординарец приносил в одном котелке на двоих — для нее и старшего лейтенанта, к солдатам, которые ее стерегли. Это была умная женщина, она все понимала, даже, может быть, глубже, чем начальник разведки Бескин.

Через несколько дней за пленной гестаповкой прислали конвой. Прощалась она очень церемонно. Поблагодарила за гуманное обращение, за то, что Игорь не воспользовался ее беззащитностью, чего она опасалась, за то, что ее не пытали и даже сносно кормили. Потом попросила разрешения обратиться с последней просьбой, как офицер к офицеру: «я знаю, что меня сошлют в Сибирь, и я оттуда не вернусь, там погибну. — Она протянула Игорю маленькие фото: — Моя фотовизитка, и фото моего дома, где в Кенигсберге живут мои и брата родители. Прошу вас, сообщите родителям о судьбе их детей».

Дом в Кенигсберге, где жила Руфь

Фотографию ее в форме Игорь брать отказался, выбрав среди прочих мирную карточку красивой девушки в обычном платьице. Она хотела написать на обороте фото адрес и записку. Игорь решительно воспротивился. Гестаповка не знала, что такое СМЕРШ! Им только такого и надо было: записка-поручение, явка от немецкого офицера гестапо и пр. и др. и — искать ветра в поле, точнее, в Сибири и самому Игорю по соседству с пленной гестаповкой…

В ходе нашего наступления сопротивление противника было таким яростным, что потери превышали все ранее виденное. Дивизию приходилось каждые 7-10 дней выводить из боев на пополнение, а на ее место заступала следующая за ней из второго эшелона. Повернули в обход Риги на Бауску — последний оборонительный рубеж немцев перед Ригой.

Полк получил предупреждение, что в 9.00 полетят наши штурмовики, нанесут удар по позициям врага перед Бауской, а затем — наша атака. Погода ясная, 9.00 — штурмовиков нет, 9.30 — нет, 10.00 — штурмовиков нет! В 10.30 командование решило идти в атаку без поддержки авиации. Атака прошла успешно, прорвали первую линию обороны, продвинулись вглубь на пару километров. Немцы предприняли контратаку с огнеметами и танками. Пришлось круто, но и контратаку отбили. И тут, здрасьте-пожалуйста, почти касаясь верхушек кустарников, понеслись наши штурмовики. В эпоху технических средств связи командование не сочло нужным вовремя предупредить летчиков о новой ситуации, и они шарахнули по бывшим позициям немцев, где уже несколько часов находились наши. Среди разрывов стоял такой мат, что пилоты должны были услышать. Уцелеть от немецких огнеметов, пуль, осколков — и отдать богу душу от своих снарядов — глупее ничего не придумаешь. Мать его… наше талантливое командование!

Один из реактивных снарядов со штурмовика разорвался совсем рядом с Игорем, и его сильно контузило. Состояние — хуже не придумаешь: как будто изнутри накачали воздухом, глаза того и гляди выскочат из орбит. Но очки снова целы! Барабанные перепонки — выскочат наружу, ноги не держат, все время идет желудочный сок. В таком виде на тот свет? Не устраивает! А тут еще что-то стряслось с медициной, которая, видно, тоже была в шоке от дурного налета. Короче, медиков рядом не обнаружилось. Оказали, как могли, первую помощь, уложили на телегу, и в тыловых подразделениях полка Игорь двинулся дальше. Потери полка в этот день были кошмарными, на чью-то душу лег тяжелейший грех, если у того человека была душа. Пришлось снова останавливаться на пополнение, и в боях за Ригу полк не участвовал.

Поставили на охрану спиртоводочного завода, дали стрелковую роту и приказали действовать от имени командования полка. Игорь расставил караулы около цистерн, вокруг складов, и вовремя!

От проходящих по соседней дороге пехотных подразделений отбивались достаточно успешно, не подпуская их к цистернам. Но потом показались танкисты! Они спокойно из пулеметов пальнули, из цистерн брызнул спирт. С танками уже ничего сделать было нельзя. Игорь готов был дать команду стрелять по танкам, но его вовремя одернули — они же по нам из пушек шарахнут! А спирт продолжал литься! На землю! Тут уж не только пехоту, но и часовых было трудно удержать от соблазна подставить каску, котелок, пилотку — все, что есть под рукой. С огромным трудом удалось установить порядок. К счастью, на дороге показалась на машинах группа высокого начальства. Они вмешались, помогли шугануть и командира танкового батальона, и пехоту. Караул быстро заделал дыры в цистернах деревянными пробками.

Ситуация не такая уж необычная, но у нее было продолжение.

Через 30–40 лет в Сибири, в Братске, на одном из торжественных заседаний по случаю Дня Победы за столом в президиуме среди ветеранов разговорился Игорь с соседом — где кто воевал. Рядом с ним оказался командир того самого танкового батальона, что стрелял в цистерны. Его тогда разжаловали за эту историю из капитанов в старшие лейтенанты, дали роту, остался жив! Так-то пересекаются пути человеческие.

Дивизию двинули на Добеле-Салдус с задачей отрезать Курляндскую группировку немцев, перекрыть пути поступления к ним боеприпасов и продовольствия, не дать уйти в Восточную Пруссию. С большими боями взяли городок Ауце на берегу обширного озера, которое было приказано форсировать. Дали штук 60 виллис-лодок, и силами около 200 человек разведчики дивизии подготовили этот переход. Игорь помимо разведчиков прихватил еще и минометную роту.

Утро было на редкость удачное — тишина, туман, ничто не колыхнется, вода матовая, белесая — молоко. В лодки погрузились в полной тишине. Одно огорчало — не было военных карт, только масштабные географические. Подплыли к противоположному берегу, а высаживаться некуда! Берег — сплошное болото, то-то его немцы и не охраняли. Но задачу выполнить удалось, минометчики оказались как нельзя кстати — прямо с лодок огневым налетом по тылам саданули весьма чувствительно для немцев.

А вот дальше… дальше были Ариши. Очень интересный городок ли, село ли, по-военному — большой населенный пункт. В городке одна улица, протянулась она по перемычке — природной дамбе между двух огромных озер. Этакий городок-бантик, улица — единственная дорога, держащая огромную территорию. Разведчики под командованием Игоря проскочили на мотоцикле весь городок — тишина, покой, немцев нет. Доложили. А разведчиков в таких случаях немцы не трогали. И командир разведки таки попался в ловушку. Сунулись в городок основные наши силы, и пошло-поехало. Комполка рассвирепел, готовый с кулаками кинуться на Бескина. «Ах там нет немцев? Ну и бери городок сам!»