верил в их существование. А вот адвокат, кажется, велся на эту романтическую бредятину. Хотя и странно – по роду занятий кому, как не ему, знать правду! Многие из его клиентов как раз и были единственно теми, кого можно было бы назвать этим модным словом. Но слишком уж они были обычными. И Сотников подсознательно отгораживал их, веря, что существуют еще и настоящие, те, кого никто и никогда не ловил. Серый усмехнулся. Круча спалился много лет назад, и Серому та история была хорошо известна, а вот адвокатишка, похоже, не был в курсе – у него всякий раз загорались глаза, стоило оговориться о стерильной зоне или ненароком помянуть Кручу. От воспоминания о боссе передернуло.

Уютное стильное помещение не совсем типичного московского кафе. Пятна солнца, раскиданные на мебели и полах, немногочисленные посетители, жмущиеся невидимками в тенях. Нетипичность заведению создавали настоящие официанты, как в старину. Не одинокий скучающий администратор, присматривающий за снующими между залом и кухней роботами, а живые люди со своими лицами, фигурами, жизнью и проблемами. Ясно дело, стоило такое удовольствие недешево – достаточно посмотреть на полупустой в разгар ланча зал, но Серый любил это место именно за оттенок архаичности, возможность почувствовать себя этаким барином, повелевающим прислугой.

Из невысокой стопки у входа он подхватил такой же старомодный, как и само заведение, планшет – одноразовое развлечение для скучающих клиентов. Хотя дизайнеры постарались стилизовать эти устройства под бумажные газеты, сохранившиеся, вероятно, лишь в музеях, но все равно было заметно его современное происхождение. Серого планшет интересовал совсем не как атрибут спектакля, разворачивающегося в зале, полном похожей на деревянную мебели, а как средство связи – вполне безопасное в своей анонимности. Несмотря на необходимость, общаться с Павлом он предпочитал дистанционно. Техника не всемогуща, и отследить канал связи с публичного устройства – это время и ресурсы, а Серый не считал, что предстоящий разговор с адвокатом настолько интересен кому-либо, чтобы играть по-взрослому.

Сделав заказ, проводил взглядом молодую девушку, оказавшуюся его официантом, – вероятно, студентка, подрабатывающая на летних каникулах, – и вызвал Павла.

– Да. – Судя по картинке, тот был в своем офисе.

Серый поморщился – с таким же успехом можно было общаться прямо из кабинета следователя. Сотников был уверен в надежности защиты, установленной лучшими специалистами, рекомендованными, между прочим, самим Серым, но именно поэтому тот и морщился. Он лично платил этим гениям цифры за многочисленные закладки в защите адвоката, а потому ни на секунду не сомневался, что те охотно брали деньги у любого – ну, почти любого – заинтересованного клиента. Не говоря уже о том, что каждый из них – кто явно, кто в темную, – работал на власти.

– Опять ты из офиса, – укоризненно покачал он головой.

– Серый, такая у меня работа. Ты знаешь, что по квоте я обязан раз в неделю принимать бесплатного клиента, которого назначает ассоциация. В офисе принимать. Понимаешь? Это не я придумывал! И время не я назначил. Сказать кто?

– Ладно, ладно, не кипятись. – Серый примирительно поднял ладонь. – Будем говорить тогда по-честному, как есть.

– Конечно, – быстро кивнул Павел.

«По-честному» означало исключение из общения любых опасных тем, даже намеков на них. Да и оставшееся следовало обсуждать косвенными ссылками, понятными, как предполагалось, только говорящим.

– Чего клиент? Подписался?

– Нет.

У Серого взлетели брови.

– Как так?

– Торгуется. Предлагает вернуться к разговору, когда выйдет.

– Да ладно! – Серый прищурился. – Он так уверен?

Павел замялся, нахмурился, поднял взгляд на собеседника:

– Мне кажется, с ним что-то не так.

– Ну-ну. Кажется. Расскажи, Паш, чего тебе кажется. – Несмотря на насмешливый тон, Серый насторожился. Неужели залетный фраер не тот, за кого себя выдает?

– Не похож он. Понимаешь? Вообще не похож! А ты знаешь, я таких клиентов перевидел больше, чем кто-либо еще.

– Ну, – подбодрил Серый затормозившего на мгновение адвоката.

– Мужик. Настоящий. Бесхитростный.

Характеристика с точки зрения беседующих была уничижительной. Подразумевалось, что у того, кого так описали, личный интерес или отсутствует, или уступает первенство интересам других людей. Такой мог запросто пожертвовать своими нуждами, а потому был непредсказуем и опасно глуп. Чем еще, кроме тупости, можно было оправдать поведение мужика? Сдохнуть ради других – вот пример полнейшего идиотизма! И сколько раз такое бывало?

– С чего ты так решил?

– Да я вижу. Его не интересуют условия. Я ему про выгоды от сотрудничества, а он равнодушен. Как будто ему все равно. Где его интерес? Ради чего он тогда чистил счета того покойничка? Я ему про волю толкую, а он ведет себя так, как будто в любой момент выйти может! Смотрит на меня, как будто экспонат разглядывает, – ни страха, ни тоски, ни страсти! Я как будто не по адресу обратился! Понимаешь?

– Может, «первоход» неопытный? Не обтесался еще?

– Тертый он! Это – зуб даю! Глаза как рентген, и спокоен, будто не он чалится, а я.

Серому в описании Павла померещился Круча, и он непроизвольно поежился.

– Чего-то ты, Паш, гонишь. То – мужик бесхитростный, то – тертый. Так не бывает. – Он всмотрелся в обиженно замолчавшего адвоката. – Давай так! Пусть посидит пока, мы ему хороший номер организуем. И тогда посмотрим, как запоет.

– В том-то и дело, Серый. Движуха пошла вокруг него. Экспертиза какая-то назначена. Типа у него дочь в Москве. Опасаюсь я – выйдет он. Не зря же он такой спокойный да уверенный был.

Серый задумался. Мутный фраер на киче – одно дело. Мутный верхний, гуляющий по Москве, – другое. Круча точно такое не оставит. Он конкурентов на дух не переносит – они его поляну косят, как он говаривал. Предчувствие надвигающихся проблем заставило напрячься. Подошедшая официантка что-то приветливо сказала, поставила тарелку с салатом, но все удовольствие от общения прошло мимо. Девушка обиженно ушла, а мысль все не выстраивалась.

– Давай так, Паш. Фраера не трогаем. Смотрим, что будет. Если через неделю все так же будет куковать, сделаем, как я