Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да чего там пробивать? У меня все есть. Баба обыкновенная, только по виду – старше нашего клиента. Муть какая-то. Я решил, что ее специально подвели, но не с такими же косяками. Дочь – старше отца.
– А чего «следак»?
– Откуда я знаю? Клиент соглашение не подписал.
– Ладно. Закрыли тему. – Серый уныло ковырнул салат вилкой.
– Приятного аппетита, – пожелал Павел и отключился.
Вам когда-нибудь доводилось выходить из тюрьмы – пусть она даже называется следственным изолятором? А вот мне довелось! Хорошо! Жаль только, погода подкачала. Я жался под куцым навесом, накрывавшим ступеньки, ведущие к железной двери, через которую меня только что выпустили, пережидая зарядивший дождь. На ливень тот не тянул – так, просто плотный мокрый дождина, что настораживало. Ливень-то и переждать не долго, а такой вот дождик может сыпать весь день. Несмотря на это, настроение было отличное. Всего несколько дней, а мне уже все осточертело – не нашел я ничего полезного в этом сомнительном опыте арестанта. Хоть и пробыл им всего ничего, но ни малейшего желания продлевать удовольствие не обнаруживал. А ведь я получил то, что мне было нужно, – время. Пока сидел, худо-бедно разобрался с неожиданным поведением дара, не тупил, как залетный инопланетянин, сталкиваясь с изменившимся бытом, по верхам ориентировался в происходящем в мире.
Неширокая улица, с виду никаких отличий от моего времени, заросла по-летнему густой зеленью, обильно смоченной бесконечной водой с неба. Тяжелая листва шипела и ворочалась под потоками, лениво шевелясь, отряхивалась обильными плевками воды на мокрый темный асфальт самого обычного вида. Через дорогу стояла одинокая белая машинка незнакомой марки. Одна. В Москве. Это было странно – может, там нельзя было парковаться и она лишь притормозила на время, да так и не решалась отъехать? В салоне ничего не было видно, и я уже почти не обращал на нее внимания, когда дернулись дворники на лобовом стекле и стало понятно – машина ждет. Я тоже ждал – мне, честно говоря, и спешить-то было некуда. Мы стали ждать вдвоем.
Медленно, как будто неуверенно, автомобиль тронулся – мотора не было слышно, лишь шипение воды под колесами, – проехал метров пятьдесят – я уже почти попрощался с ним, – внезапно резко развернулся и, почти обрызгав меня, подлетел к ступенькам. Дверь распахнулась. Незнакомый парень помахал рукой из салона, приглашая меня, и я решился – быстро, оленьими скачками прыгая по воде, подбежал к машине и, пригнувшись, занырнул в просторное и светлое нутро. Захлопнул дверь, бросил пакет с вещами, выданный на выходе, на сиденье – камень, карточка модуля, и все, смарт отсутствовал – может, разрядился или не положено. Незнакомец позади отодвинулся, вжавшись в дверь напротив. Пять метров, ну десять – максимум, а я весь мокрый! Протер лицо и осмотрелся – двое. За рулем женщина, отвернулась, напряженно высматривает что-то в боковом зеркале. Молодой парень лет двадцати пяти с любопытством разглядывает меня, по-хозяйски развалившись на диване.
– Здравствуйте! – это он.
Я, по приобретенной на Мау привычке, снова забыл поздороваться, кивнул с извиняющимся видом:
– Доброе утро!
Мимо шипя пронеслось что-то большое – то ли автобус, то ли длинный грузовик незнакомого вида, обдало нас хлестким ударом воды, дворники метнулись стервенело, сдирая ее с лобового стекла. Женщина повернула голову, машина, набирая скорость, устремилась следом за обидчиком. Я узнал ее – женщину. Даша. Моя дочь.
Молча таращился на ее профиль, поймал в салонном зеркале знакомые глаза, но не смог произнести ни слова. Как обратиться, что сказать? Передо мной незнакомый взрослый человек, по какой-то прихоти природы наделенный узнаваемыми чертами моей жены и моими желтыми глазами.
– Я так понимаю, вы мой дедушка?
Я всмотрелся – молодой, выглядит, правда, старше, чем по моим расчетам должен бы, сухощавый, глаза спокойные и умные, внимательно следят за моим лицом. В отличие от дочери, мне он казался незнакомым – вероятно, сказывались гены отцовской линии.
– Возможно, – уклонился, бросил взгляд на желтые глаза в зеркале.
– Федор, не приставай. Приедем – наговоритесь.
Уже знакомый голос – немного напряженный.
– Да ладно. Чего, поговорить нельзя? – И уже обращаясь ко мне: – Крутой прикид! Этника?
Сообразил, что он имеет в виду мою одежду – парадный халат в цветах Уров – кстати, вернули его уже выстиранным и выглаженным. Кивнул:
– Вроде того. А куда едем?
– Вещь! – оценивающе поджал губу парень, покивал головой, добавил: – Куда, куда… Домой, куда еще?
Дочь молчала. Я постоянно ловил ее взгляд в зеркале, но мне она еще не сказала ни слова.
– Домой – это куда? И чей дом? – настоял я, хотя, по большому счету, мне это было все равно.
Как выяснилось, внучек соображал быстро:
– Дед, какая тебе разница? Приедем – увидишь.
– Ну да, никакой, – вынужденно согласился и отвернулся, всматриваясь в проносящуюся мимо мокрую набережную – Яуза? Помолчал, выдавил немного мучавшее беспокойство: – Где мама?
Тишина. Я обернулся. Федор с ухмылкой смотрел на водителя, та молчала. Я уже собирался повторить вопрос, когда парень небрежно бросил:
– Бабушка уехала.
Сказано было так, будто мы виделись вчера, а сегодня она, без предупреждения, не явилась на встречу. Я открыл рот, чтобы уточнить, но тут заговорила Даша:
– Мама вышла замуж. Давно. Еще когда ты только пропал. – Она помолчала. – Мы с ней ссорились из-за этого. Потом я вышла замуж – рано, родила вот это чудо. С мамой почти не виделись – у нее другая семья. – Я поймал взгляд в зеркале. – Я связалась с ней. Она не хочет тебя видеть. У нее со здоровьем не очень – нервы. Лучше оставить ее в покое.
– Ясно. – Что еще можно было сказать?
– Дед! – Парень явно забавлялся. – А ты где был? Особое задание родины в
