Карл Простоватый, к своей чести, понял, что ошибка заключалась не в самом замысле сделать из викингов береговой щит, а лишь в том, что Годфред был неподходящим для этого человеком. Другое дело – Роллон, который, как оказалось, подошел идеально.

По всей вероятности, этот викинг впервые вышел в море еще подростком и провел в набегах всю свою жизнь. Теперь ему было лет сорок пять – пятьдесят. За это время он порядком разбогател (судя по численности его отряда) и уже достиг возраста, в котором людям обычно хочется остепениться и наслаждаться плодами своих трудов. И вот Роллону представился случай осесть и вознаградить своих последователей самым ценным ресурсом для той эпохи – земельными владениями.

Встретившись на дороге из Руана в Париж, король и предводитель викингов подписали Сен-Клер-сюр-Эптский договор, условиями схожий с тем, который в свое время был заключен с Годфредом. Роллон принимал христианство и получал за это в ленное владение земли на побережье в районе Сены, с центром в Руане. Он обязался жить в мире с христианским королем, защищать вверенные ему земли и при необходимости оказывать королю военную помощь[96].

Роллон и его люди приняли крещение, что обернулось конфузом для всех участников. Когда викинги поняли, что после крещения каждому выдают новую белую тунику, некоторых поймали на попытках креститься повторно. Скандал удалось замять, но когда дело дошло до вассальной присяги, случилось кое-что серьезнее. Согласно одному позднему (сомнительному) нормандскому источнику, Роллон не пожелал целовать королю ногу, как того требовал обычай, и препоручил эту унизительную для вождя церемонию одному из своих людей. Тот оказался невежей. Вместо того чтобы припасть к монаршим стопам, он схватил Карла за ногу и потянул ее ко рту. Изумленный король франков при этом опрокинулся на спину[97].

Но несмотря на все эти недоразумения, Сен-Клер-сюр-Эптский договор стал одним из самых важных соглашений, заключенных за всю средневековую историю. В результате этого договора образовалась Terra Normanorum, «Земля северян», более известная сегодня под названием «Нормандия». Роллон с самого начала отнесся к своим обязанностям серьезно. Он восстановил разграбленные викингами аббатства и церкви, укрепил нормандские города и составил свод законов, защищавший жизнь и имущество его подданных. И что самое главное, он разделил землю между лучшими из своих людей, превратив военную аристократию викингов в сословие землевладельцев.

Судя по всему, Роллон хранил Карлу Простоватому верность. Когда в 923 году короля свергли мятежники, Роллон, как и требовала вассальная присяга, пришел ему на помощь. При этом ни сам Роллон, ни его ближайшие преемники не перестали поддерживать и укрывать викингов (норманны предоставляли им убежище вплоть до XI века), но в целом эксперимент Карла Простоватого увенчался успехом. Земли в окрестностях Сены больше не подвергались серьезным нападениям, да и сама Нормандия стала постепенно перенимать французские обычаи.

Сам Роллон во многом подавал пример своим подданным и наследникам. При крещении он принял имя Роберт, взял в жены пленницу из франков и поощрял смешанные браки. Уже через поколение скандинавский язык и обычаи почти забылись, а на смену им пришли французские.

Не исключено, что Роллон был христианином лишь формально[98], однако многие его потомки проявляли себя рьяными защитниками веры. На фундаменте, что заложили викинги, выросло государство смешанного типа: культура и религия французов соединились с неуемной энергией скандинавов. И это достижение, пожалуй, следует признать самым важным из всего, чего добились викинги.

Однако триумф Роллона был признаком того, что мир начал меняться. Старые «охотничьи угодья» – земли западных франков, Ирландия и Англия – были практически потеряны для викингов: за многие десятилетия нашествий они либо истощили свои ресурсы, либо научились давать разбойникам отпор. Чтобы сохранить свой прежний образ жизни, им следовало отправиться на поиски новых земель, суливших достойную добычу. Так для викингов началась эпоха географических открытий.

Если Роллон и правда участвовал в осаде Парижа, то бок о бок с ним сражался Хастейн – первый из самых значительных скандинавских путешественников и первооткрывателей. В 885 году богатая на события карьера Хастейна уже близилась к концу: он успел принять участие почти во всех крупных военных кампаниях викингов IX столетия. Он воевал с Альфредом как один из предводителей Великой языческой армии, а после заключения Уэдморского мира отправился во Францию. Происхождение Хастейна не вполне ясно: одни утверждают, что он был сыном Рагнара Кожаные Штаны, другие – что Рагнар нанял его учителем для своего младшего сына Бьёрна. Так или иначе, Хастейн обеспечил двенадцатилетнему Бьёрну суровую школу жизни, взяв его с собой в поход по Луаре.

К тому времени Хастейн уже давным-давно наводил на франков ужас. Нормандский монах Дудон Сен-Кантенский впоследствии опишет его как «проклятого упрямца, жестокого и грубого сверх всякой меры», а затем – опасаясь, что без дальнейших пояснений читатель не поймет, о чем речь, – добавит, что Хастейн был «зловредный, пагубный, дикий, свирепый, бесчестный, неверный, наглый и беззаконный гордец, душегубец и бесстыдник, мятежный предатель и злодей, двуличный лицемер и безбожник, спесивый и безрассудный искуситель, развратный, разнузданный и вздорный негодяй». Спору нет, Рагнар выбрал своему сыну прекрасного наставника.

Хастейн и Бьёрн учинили такой переполох на севере Франции, что король Карл Лысый попытался подкупить их, передав Хастейну под контроль город Шартр. Но Хастейну это было ни к чему: перепродав город соседнему графу, он продолжил грабить соседние земли[99].

Однако вскоре он утратил бдительность, и армия под началом герцога Роберта Сильного застала его врасплох[100]. Хастейн спасся лишь чудом, успев забаррикадироваться в церкви со своими людьми. Не желая разрушать священное здание, Роберт решил уморить их голодом и приготовился к осаде. Но день был жаркий, и Роберт снял доспехи, полагая, что сражаться больше не придется. Хастейн, скрытно наблюдавший за ним из окна, воспользовался случаем и повел своих людей на прорыв. Герцог Роберт был убит в схватке, а викинги вернулись к своим кораблям.