Он поспешил выйти из комнаты; какое-то время Дэвид продолжал лежать в кровати, пока не начал чувствовать в голове болезненное пульсирование, а за ним и боль во всем теле. Он посмотрел на часы, они показывали 09:30.

— О, черт!

Он сбросил с себя одеяло и вскочил на ноги, это внезапное движение усилило в нем непреодолимое чувство тошноты. Постояв около минуты, Дэвид пытался сконцентрироваться и ощутил, что кожа стала похожа на гусиную от неприятных покалываний во всем дрожащем теле.

— О черт! Ну почему это случилось сейчас? — У него не было времени, чтобы принять душ, Дэвид смог лишь быстро сполоснуться и побриться, после чего вернулся в комнату и начал искать в чемодане чистое белье, рубашку и носки.

— Дэн должен быть здесь через три минуты! — послышался голос Ричарда.

Нервная дрожь не прекращалась, и его пальцы дрожали, пока он неловко завязывал галстук. «Боже, — подумал он про себя, — только этого мне и не хватало. Какая встреча? У меня, видимо, грипп, я не могу никуда идти».

Он надел брюки, ботинки, на ходу схватил свой жакет и портфель и побежал вниз.

Ричард был на кухне; летая по комнате, он собирал какие-то бумаги из разных мест и укладывал их в свой кейс.

— Я сожалею, Дэвид, что все так получилось. Выпей кофе. Там, в кофеварке. Я боюсь, что он остался еще с прошлой ночи, но по крайней мере это хоть как-то тонизирует. — В это время послышался автомобильный сигнал. — Боже, нет ни минуты времени! Дэн уже приехал! Пойдем!

Он пропустил Дэвида вперед и закрыл входную дверь; быстро спускаясь по лестнице вниз, Ричард наступал гостю на пятки. Дэн ждал их, уже открыв черные двери лимузина. Как только машина тронулась, Ричард резко поднял голову с подголовника:

— Боже, какой я черствый! Как твои дела, Дэвид?

— Не очень хорошо. Я думаю, что у меня грипп, да еще похмелье.

— Боже мой, бедняжка! Ты должен был сказать мне об этом! — он замолчал. — Слушай, я собираюсь вернуться домой вечером, но ты, вероятно, приедешь раньше меня, так тебе придется добраться до станции «Пенн» и сесть на поезд до Пэтчугу. А оттуда можно взять такси. — Ричард покопался в кармане жакета и достал ключи и мобильный телефон. — Это ключ от дома, и вот, возьми телефон, я думаю, ты должен позвонить и предупредить своих деловых партнеров, что ты задерживаешься на полчаса. — Он покачал головой и виновато посмотрел на Дэвида. — Мне действительно очень жаль, что так все вышло.

Всю оставшуюся дорогу они ехали в тишине. Ричард спал с зеленым лицом, громко храпя с открытым ртом, Дэвид надел жакет, пытаясь унять непрекращающуюся дрожь. Дэн ехал так быстро, насколько это позволял общий поток движения, но, когда они достигли тоннеля Мидтоун, запланированная получасовая задержка превысила лишние пять минут.

Дэн оглянулся на Дэвида:

— Вы знаете, где находится Медисон-авеню, куда вы собираетесь, мистер Корстофайн?

— Да, где-то между сорок пятой и сорок шестой авеню на восток.

Дэн кивнул:

— Да, все просто. Только после сорок второй и не доезжая до Медисон. Если вы не возражаете, мистер Эггар, то мы сначала высадим мистера Корстофайна.

— Конечно, Дэн, — согласился Ричард.

Манхэттенское движение оказалось еще более затрудненным, так что потребовались еще лишние десять минут, чтобы добраться до угла сорок пятой квартала и Медисон. Быстро попрощавшись с Ричардом, Дэвид выпрыгнул из машины.

Еще около десяти минут ему понадобилось, чтобы найти здание, в котором были расположены офисы «Дикин Дистрибьюшн». К тому времени как он поднялся на скрипучем лифте на пятнадцатый этаж, часы на противоположной стене показывали без пяти одиннадцать.

Он огляделся по сторонам. В дальнем конце коридора, около пары больших стеклянных дверей, на стене висела блестящая медная табличка с названием учреждения. Дэвид побежал в ту сторону и ворвался в приемную, молодая светловолосая секретарша испуганно вскочила.

Дэвид повернулся, чтобы остановить двери, раскачивающиеся после его бурного вторжения.

— Извините, — произнес он еле слышно, пытаясь успокоить девушку.

Девушка пристально на него посмотрела и осторожно придвинула свой стул обратно к столу:

— Я могу вам чем-нибудь помочь, сэр? — Она растягивала слова, понижая голос, тем самым сдерживая свое раздражение.

— Да, — ответил Дэвид, пытаясь отдышаться. — Боюсь, что я должен был быть здесь в десять часов, но я задержался. Я из «ликероводочного завода Глендурних».

— И вы… — Девушка открыла книгу записей деловых встреч, прежде чем снова взглянула на своего посетителя: —…мистер Корстофайн?

— Верно.

— Следуйте за мной, сэр, директора ожидают вас в зале заседаний.

Дэвид проследовал за секретарем. Дама остановилась около одной из дверей, постучалась и, не дожидаясь ответа, открыла ее, уступая дорогу, чтобы позволить Дэвиду войти.

Шестеро мужчин сидели, сутулясь, на стульях вокруг длинного стола, некоторые держали руки в замке за головой. Как только вошел Дэвид, они вытянулись и, посмотрев на него, все вместе встали. Седой мужчина, сидевший в дальнем конце стола, подошел к Дэвиду, встречая его.

— Дэвид, здравствуйте! — встретил он с широкой сияющей улыбкой и протянул свою руку. — Чарльз Дикин — управляющий директор «Дикин Дистрибьюшн».

Дэвид подал руку, и Дикин крепко пожал ее, так что Дэвид почувствовал сильную встряску. Затем директор сложил свои руки вместе так, как будто хотел начать переговоры немедленно.

— Значит, вы все-таки нашли нас, — заметил он, указывая на свободный стул Дэвиду и возвращаясь на свое место во главе стола. — Я должен принести вам извинения за то, что не послал вам схему, по которой вы могли бы легче добраться до нас. Я предположил, что вы были раньше в Нью-Йорке и знаете про наши ужасные утренние пробки!

Как только Чарльз Дикин закончил это предложение, он сардонически улыбнулся, что вызвало волну едва выраженного недовольного ворчания остальной части собравшейся компании. Дэвид ухмыльнулся.

За исключением управляющего директора, все остальные представители фирмы были, как минимум, лет на десять моложе его и одеты так, словно должны следовать строгому и взыскательному кодексу компании относительно своего внешнего вида: отутюженные брюки, неяркие галстуки и золотистые ремни… Дэвид вдруг почувствовал, что его темно-серый шерстяной костюм выглядит старомодным и унылым, не только выделяясь абсолютным контрастом на фоне одежды его компаньонов, но и в совершенстве отражая те чувства, которые он испытывал.

Как только Дикин сел, все немедленно последовали его примеру. Дэвид поспешно опустился на стул, не желая выбиваться из общего темпа встречи. «Боже, — подумал он про себя, — что я здесь делаю? Я должен быть у себя в кровати. Все это ошибка: и поездка, и заседание. Я не должен был соглашаться». Голова беспощадно болела, пот на спине впитывался в рубашку, он почувствовал, что щеки его дрожат. Он наклонился вперед, полагая, что должен объяснить причину своего опоздания, но как только он открыл рот, чтобы начать говорить, вмешался Дикин.