— Трудный день, да?

Дэвид продолжал смотреть прямо перед собой, в его глазах была пустота. Девушка пожала плечами.

— Не имеет значения, — добавила она, глядя на индикатор этажей, когда загорелся свет на первом. — Глядя на вас, думаю, что хуже уже некуда.

Двери открылись, и, сильно толкнув, она выкатила свою тележку. Дэвид остался сидеть на том же месте, где сидел, не предпринимая никаких попыток встать и идти. Он наблюдал, как двери начали закрываться, но тут просунулась чья-то рука и задержала их. Девушка втиснулась в лифт и протянула ему руку.

— Давайте, вам не станет легче оттого, что вы будете ездить вверх и вниз целый день. Это только измотает вас еще больше. Я могла бы разгрузить свою тележку и вернуться сюда, составив вам компанию. Я подавлена так же, как и вы.

Дэвид посмотрел в ее открытое дружелюбное лицо, медленно потянулся и взял за руку. Она помогла ему встать.

— Пойдем, — сказала она, выводя его из лифта. — Вы почувствуете себя лучше, если выйдете на свежий воздух.

Она провела Дэвида к дверям здания и вывела на улицу.

— С вами все в порядке? — спросила она, заинтересованно глядя ему в лицо.

Дэвид кивнул ей и улыбнулся. Затем поднял руку и знак благодарности и пошел вниз по Медисон-авеню — куда глаза глядят. Девушка наблюдала за ним некоторое время и, покачав головой, вернулась и здание.

Он медленно шел по тротуару, ощущая, что его ноги будто переполнены смесью цемента и заплетались, как у алкоголика. Дэвид не заметил, как начал переходить 45-ю улицу, и такси с визгом затормозило в дюйме от него. Водитель нажал на клаксон и что-то выкрикнул из окна. Дэвид вернулся на тротуар, обнаружив, что последние силы покидают его. Он оперся на ствол дерева, тонкие ветви которого раскачивались на легком ветру. Несмотря на теплый воздух ему было очень холодно, и одной рукой он застегнул пиджак. Дэвид стоял и долго смотрел наверх, пока не окунулся в незащищенную теплоту глубокого синего неба.

Немного передохнув, он отошел от дерева и продолжил бесцельный путь вниз по Медисон-авеню, сталкиваясь с людьми, попадавшимися навстречу. Через несколько минут он достиг квартала между 31-й и 32-й улицами и остановился около открытой двери паба, на которой было написано золотыми буквами «Флэнаганс». Он заглянул и вошел внутрь, украдкой пробрался через толпу посетителей в дальний конец бара. Молодой бармен в белой рубашке и зеленом галстуке-бабочке взглянул на Дэвида, вытирая стойку, когда тот проходил мимо.

— Что я могу предложить вам, сэр? — спросил он с сильным ирландским акцентом.

Дэвид посмотрел, что пили другие. Молодой человек, стоявший рядом с ним, пил «Будвейзер», прямо из горлышка:

— «Будвейзер».

— В бутылке или разливное?

— Разливное. И шотландского виски. Не думаю, что у вас есть «Глендурних», — сказал он с сарказмом.

Бармен обернулся на зеркальную полку, заторопился пробить чек, посматривая за тем, чтобы пиво не полилось через край стакана. Затем завернул кран:

— Боюсь, что нет. Могу предложить только «Гленливет» и «Глеморанджи».

Дэвид насмешливо проворчал себе под нос, что это был глупый вопрос. Было бы здорово, если бы «Глендурних» стоял здесь на полке, рядом с конкурентами.

— Подождете немного, сэр?

Дэвид вздохнул:

— По одной порции каждого.

Пока бармен наливал виски, молодой человек рядом с Дэвидом освободил место. Дэвид, готовый заглушить пробудившуюся боль алкоголем, сделал большой глоток.

Два часа спустя, покачиваясь, он вышел из паба и стоял посередине тротуара, с трудом удерживая равновесие, его одурманенный мозг пытался понять искаженные указания, которые дал ему бармен, разъясняя, как добраться до станции «Пенн». По счастливой случайности он прошел лишь три квартала к востоку от того места, куда хотел попасть, и через тридцать минут смог найти станцию.

Шел только третий час дня, но станция была переполнена людьми, как в часы пик. Дэвид приблизился к свободной кассе и положил руки на выступ.

— Один до Пэтчугу, — с трудом выговорил Дэвид.

Клерк нажал на кнопку, и билет выскочил из стального отверстия.

— С вас восемь долларов пятьдесят центов.

Пытаясь не упасть, Дэвид вытащил свой кошелек из кармана, достал десять долларов и просунул их в окошко:

— Вы не могли бы мне сказать, когда будет следующий поезд? — спросил он, пытаясь членораздельно произносить слова.

Кассир посмотрел на расписание:

— Два двадцать семь до Вавилона, путь семнадцать. Пересадка до Пэтчугу в «Ямайке».

— Спасибо, — ответил Дэвид, с трудом узнавая свой голос.

Он разыскал семнадцатый путь и обнаружил, что поезд уже прибыл, зашел в первый вагон и сел напротив сухенького старичка в синих очках. Седые волосы его топорщились из-под красно-синей кепки-бейсболки. Пожилой джентльмен, казалось, разгадывал сразу два кроссворда, очевидно, скопированные на один листок бумаги Дэвид прищурился, глядя на это сюрреалистическое зрелище. Но этот маленький пожилой господин определенно был настоящим, проверяя подсказки и каждом из кроссвордов по очереди и вписывая в них ответы без обдумывания вопросов.

Поезд тронулся и, набрав скорость, въехал в черный, как смоль, туннель. Дэвид закрыл глаза и попытался сконцентрироваться на движении своего раскачивающегося тела с синхронными колебаниями поезда, отчего почувствовал себя еще более больным, поэтому он посмотрел по сторонам и сосредоточился на вывеске телефона доверия для больных СПИДом. Как только поезд выехал из туннеля, вспыхнуло яркое солнце, и Дэвиду пришлось поднять руку, чтобы защитить от слепящего света глаза. Он попытался их закрыть, но почувствовал новый приступ тошноты. Дэвид наклонился вперед, поставил руки на колени и загородил лицо руками, глядя через пальцы на то, что происходило напротив. Он оставался в этом положении, пока голос проводника не протрещал по селекторной связи:

— «Ямайка». Пересадка на Пэтчугу.

Как только поезд подъехал к станции, около половины пассажиров поднялись со своих мест. Дэвид взял портфель и последовал вместе с ними, но, оказавшись на платформе, понял, что не знает, куда двигаться дальше. Поэтому он решил примкнуть к большинству и пошел за пассажирами по железнодорожному мосту.

Спустившись на другую платформу, он увидел поезд на Пэтчугу. Двери открылись, и несколько пассажиров вышли до того, как толпа начала вваливаться внутрь. Дэвид нашел себе место в углу вагона и недоумевал, почему люди жались друг к другу, пытаясь не приближаться к тому месту, куда он сел. Как только поезд тронулся, отъехав от станции, прозвучал звук смыва туалета из двери напротив, сопровождаемый перекисшим, удушающим запахом мочи. Дэвид прикрыл рот и нос рукой, его начало тошнить. Повернувшись, он увидел, как ручка уборной дергается назад и вперед, кто-то явно пытался открыть дверь туалета. Наконец дверь открылась, и из нее вышел мужчина, одетый в рабочий комбинезон, он нес пластмассовый ящик для инструментов в одной руке и держал жестяную банку пива в другой. Рабочий подошел и сел напротив Дэвида.