— Ты что? Конечно!

— Поздравляю! — парень крепче меня обнял, поглаживая по спине. — Уверен, что вы будете прекрасными родителями.

— А ты будешь прекрасным дядей, — улыбнулась я, заглядывая в его лицо и наблюдая за реакцией.

— Дядей? — Эрик неверяще вглядывался в моё лицо. — Ты не шутишь?

— Я хочу, чтобы ты был дядей нашего ребёнка. Ты невероятный парень. Думаю, что Герех будет согласен. Что скажешь на это?

— А ты как думаешь? — возмущённо спросил Эрик. — Конечно, хочу!

Несмотря на грусть из-за отъезда Гереха, настроение приподнялось.

Эрик проводил меня до дома и, чмокнув в щёку, побежал домой.

Я вошла в дом и только подняла ногу, чтобы подниматься по лестнице, как сзади раздался ехидный голос матери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Уехал твой любимый? — в её голосе сквозило презрение.

— Уехал, — тихо согласилась я.

— Этот нищеброд заделал тебе ребёнка и уехал, помахав ручкой, — она приблизилась ко мне со спины.

— Он не нищеброд, — твёрдо сказала я. — И он не заделал ребёнка. Наш ребёнок это плод нашей с ним любви. Не смей равнять всех по своим мерзким меркам.

— Ты как с матерью разговариваешь? — с силой женщина развернула меня лицом к себе. — Осмелела? — она замахнулась для удара.

— Никогда не боялась, — я перехватила её запястье и с силой сжала пальцы, заставив её вскрикнуть. — Ты больше никогда не посмеешь ко мне притронуться! Никогда, слышишь меня?

— Ты что себе позволяешь? — шипела она, пятясь назад под моим напором. — Ты никто, чтобы мне указывать! Я твоя мать!

— Я терпел тебя всю жизнь. Терпела твои побои за любую провинность, даже за ту, которую я не совершала. Я терпела это, потому что любила тебя. Но больше я терпеть это не намеренна. Я буду защищать себя и своего ребёнка. А если понадобится, сообщу всё папе. Больше жалеть тебя не стану.

— Жалеть? Меня? — пьяно рассмеялась она. — Ты себя пожалей! Твой Герех уехал от тебя подальше, чтобы сбежать от тебя. Ты посмотри на себя! Осталась одна. Беременная. Кому ты нужна такая?

— Тебе нужно поспать, мама, — я толкнула её на диван, в который она упёрлась ногами, пятясь от меня. — Я не хочу слушать твой пьяный бред, завистливой женщины.

Я резко развернулась и, больше не обращая внимания на пьяные выкрики в спину, пошла в свою комнату.

С каждым днём я разочаровывалась в этой женщине всё больше и больше.                                                                                                                

Глава 29

Меланья                                                                                  

Придерживая округлившийся животик, медленно бреду на рынок, чтобы купить себе пряников и свежего молока.

Несмотря на слабость во всём теле и постоянную сонливость, которые сопровождают меня с самого начала беременности, настроение сегодня приподнятое.

Сегодня наступила осень, а это значит, что мой Герех скоро приедет.

Мысли об этом греют, и я невольно начинаю улыбаться.

В письмах он говорил, что хочет, чтобы мы свой брак закрепили в церкви.

С согласия богов.

А мне было всё равно. Всё равно как и где пройдёт наша свадьба.

Главное с ним.

Самым важным было для меня стать полностью его.

От кончиков пальцев до кончиков волос.

Чтобы я гордо могла звать его своим мужем.

— Скоро, малышка, папа наш приедет, — погладив живот и почувствовав лёгкий пинок ножкой, прошептала я. — Подождёшь своего папочку, прежде чем появляться на свет?

Я свернула на широкую дорогу, которая вела прямиком на городской рынок, когда услышала до боли знакомый голос.

Я подумала, что мне показалось, и продолжила свой путь, но знакомый голос раздавался из-за угла.

— Дилания. Булочка моя. Как же я мог тебя не замечать, если ты всегда была рядом? Ты такая красивая.

Я двинулась на голос будто во сне.

Не веря своим ушам.

Надеясь на то, что слух меня подводит.

За аккуратным заборчиком, который огораживал двухэтажный дом, во дворе, тесно прижавшись друг к другу и не оставляя между телами свободного пространства, стояли двое.

Герех и Дилания.

Я несколько раз моргнула, надеясь на то, что и зрение меня подводит.

Надеясь на то, что мне просто показалось.

Надеясь на то, что я просто слишком сильно соскучилась Гереху, и он мне мерещиться везде.

Но представшая перед глазами картина меняться не желала.

Герех, мой Герех, стоял во дворе чужого дома и прижимал к себе Диланию.

Его правая рука зарылась в её волосы, а левая ласково гладила по лицу.

Сердце в груди сжалось в тисках боли. Мне казалось, что я проглотила иглу, и она вошла в моё сердце.

Я положила руку на грудь, пытаясь унять эту боль. Пытаясь не задохнуться от разрывающих меня на части чувств.

Герех запрокинул лицо девушки назад и впился поцелуем в её губы.

Слёзы градом текли по щекам, когда я смотрела за тем, как Дилания отвечает ему.

Подаётся навстречу губам, которые я так сильно любила целовать.

Зарывается пальцами в волосы, которые я перебирала своими пальцами, когда Герех лежал на моих коленях.

Вдруг Дилания повернулась ко мне и победоносно усмехнулась.

Она прижималась щекой к груди Гереха, а змеиная улыбка блуждала на её губах.

— Смотри, родной, кто пришёл, — громко сказала она. — Твоя пузатая.

Я увидела, как медленно парень поворачивает ко мне голову и смотрит в моё лицо пренебрежительным взглядом.

Увидела, как он смотрит в моё лицо, будто видит меня впервые в своей жизни.

Он усмехнулся и подмигнул мне, будто ничего не случилось.

Будто это не он целовал Диланию у меня на глазах.

Я медленно стала пятиться назад, чтобы оказаться подальше от этого кошмара.

Чтобы сбежать.

Чтобы уверить себя в том, что мне показалось.

Померещилось.

Уверить себя в том, что мой Герех ещё не приехал.