Она присела на кровать:

— Ну, что заладил одно и то же? Я же уже сколько раз тебе говорила, что содержание этого послания, век бы его не видеть, меня не интересовало. Как только в первых строках прочитала о возвращении Германа, тут же сожгла его. Почему ты не веришь мне?

Николай закурил:

— Ладно, проехали. Будем считать, что все обстоит так, как говоришь ты.

Он присел на стул, сбрасывая пепел в пепельницу. Настроение упало. Что-то с Ольгой происходило. И что она явно скрывает. Почему? Непонятно. Он быстро выкурил сигарету, затушив ее и открыв форточку, чтобы проветрить задымленную комнату.

Ольга спросила:

— Почему ты не ешь?

— Спасибо, не хочу.

— Поужинал с губернатором?

— Нет. Просто не хочу.

— Может, сделать кофе? Или чай заварить?

— Нет. Ничего не хочу.

Женщина присела перед ним на корточки, положив свои руки на его колени:

— Коль! Ты обиделся?

— На что? На твои критические дни?

— Ну, не знаю, на что! Ты извини меня, если я что-то сказала не так. И о секретарше забудь. Это все оттого, что я люблю тебя и, естественно, ревную.

Ее речь внезапно прервал сигнал вызова на сотовом телефоне Есипова.

Ольга даже вздрогнула:

— Что это?

— Телефон!

— Так поздно?

Майор достал трубку, на дисплее высветился номер и буквы КК, что означало командир Калинин:

— Слушаю вас, Александр Иванович!

— Добрый вечер, Николай! Говорить можешь?

— Могу. Добрый вечер.

— Ты дома?

— Да.

— Я тебя часом ни от чего не оторвал?

Николай взглянул на Ольгу:

— Нет, и не оторвали, и не разбудили.

— Это хорошо. Ты извини за поздний звонок, но мне тут Кучеров сбросил информацию, переданную тобой.

— Ясно. И как вам она, эта информация?

— Занимательна, слов нет. А посему сегодня же ночью к указанному тобой объекту будет переброшена группа наблюдателей во главе с капитаном Литинским. Она возьмет усадьбы под контроль. К тебе же на твоей служебной «Ниве» утром явится Волков. Введи его в курс дела.

Есипов спросил:

— Вы решили привлечь к проверке информации бывшую мою группу?

— Да, она одна сейчас на базе. Но возможно не только к проверке, если подтвердится наличие вооруженной банды. Ты понимаешь, о чем я?

— Понимаю.

— Сергей только навестит тебя. За рекой останется Литинский. Он и будет осуществлять связь с тобой по необходимости! Надеюсь, ты ничего не имеешь против?

— Ну, что вы, товарищ генерал! Я же затеял эту игру. Вернее, включился в нее, хотя… все может оказаться и пустышкой.

— Дай-то бог. Ты говорил Кучерову о том, что «спортсменами» руководит некий Абдель?

— Да. Так его называл помощник.

— У Волкова будет с собой фотография одного Абделя из стаи захваченного нами ранее Асханова. Идентифицировать фото с оригиналом сможешь?

— Думаю, да. Я неплохо разглядел оригинал.

— Вот и добро. У меня все. Спокойной ночи, майор.

— Всего хорошего, товарищ генерал!

Николай отключил телефон.

Ольга смотрела на Есипова с нескрываемым удивлением. Она слышала лишь то, что говорил Николай, но и его слов хватило, чтобы понять — разговор состоялся необычный. Ольга спросила:

— Я могу узнать, с кем ты разговаривал?

— Конечно. Со своим бывшим командиром. У него возникли кое-какие проблемы служебного характера, и генерал просил меня оказать помощь.

— А почему этот генерал звонил сейчас, а не утром?

Есипов терпеливо объяснил:

— Потому, Оля, что утром от него уже прибудет офицер, с которым я должен встретиться и попытаться решить возникшую проблему! И вообще, должен тебе доложить, генералы особо не церемонятся со своими подчиненными. Даже бывшими. Если ему удобно звонить ночью, то он и позвонит ночью, совершенно не обращая внимания на то, удобно это или нет. Такова армейская жизнь.

Но ответа женщине было мало.

— А о какой информации шла речь?

Николай наклонился к Ольге:

— Оленька, это тайна. И тайна не моя. Поэтому я не могу раскрыть ее никому, понимаешь, никому, даже тебе, самому близкому мне человеку.

— А оригинал — это тоже тайна?

— Весь наш разговор с генералом одна сплошная тайна. Честное слово.

Ольга вздохнула:

— Ну, ладно! Есть ты, смотрю, не собираешься. Пойду я?

— А может, останешься?

— Ну зачем, Коля? Тебя и себя мучить? Я ведь могу и заболеть.

— Хорошо, хорошо. Не надо болеть. Так говоришь, твои дела продлятся два дня?

— Два-три. Но я каждый вечер буду приходить. Да и ты заходи. Валере не терпится сыграть с тобой в шахматы. Хотя теперь у тебя, наверное, будет много работы в администрации?

— Не больше, чем у тебя. А засиживаться в конторе после 18.00 я не намерен. Даже если этого очень захочет господин Аракевич. И завтра обязательно после работы зайду, пусть сын расставляет фигуры. А на выходные, дорогая, готовься к поездке в Переславль.

Женщина удивилась:

— В Переславль? Зачем?

— Там узнаешь.

— Но Валера плохо переносит автобус.

— А кто говорил об автобусе? Я же теперь какой-никакой, а начальник, и мне положена служебная машина. Не такая, конечно, как у районного главы, но все же машина. На ней и поедем. И прошу больше не задавать никаких вопросов!

Николай проводил Ольгу. Они еще долго стояли во дворе.

Первоначальный холодок, который почувствовал Николай по приходу Ольги, растаял. И они простились горячим страстным поцелуем. Таким, как всегда!

Утром к восьми утра на автобусе вместе с Ольгой и Соболевым Николай выехал в центр. Есипов с Владимиром вышли на площади Ленина, где вместо памятника, снесенного демократом Аракевичем, стоял крест. Ольга же поехала дальше, к ватной фабрике.

На площади друзья расстались. Соболев пошел к РОВД, Есипов к администрации. Охрана пропустила его без удостоверения, которое еще, естественно, не было на него оформлено, и ровно в 8.00 Николай вошел в дверь, на которой красовалась табличка «Отдел культуры». Помещение делилось на три комнаты, прямо — приемная со смазливой девушкой лет двадцати за столом, слева кабинет начальника, справа комната сотрудников. Секретарь поздоровалась: