Где? Где он живёт? Судорожно набираю номер телефона Андрея. Трубку не берёт. Уровень паники поднимается выше. Что там с девочками? Почему это произошло? Кровь гулко стучит в висках, и я совершенно не слышу, что мне говорит Алекс. Точно!

— Ты знаешь, где сейчас живёт Андрей? — Хватаюсь за мысль, как утопающий за соломинку.

— Знаю, — он смотрит на меня и явно не понимает, что случилось за те минут пять, что я была в своей комнате.

— Одевайся! Быстро! — Рявкаю на него. — Девочки там, и Веронике плохо. Она блюёт! — Некогда мне подбирать сейчас слова и разводить политесы.

— Подожди. В смысле, они у Комарова?

— Если ты сейчас заткнёшься и очень быстро меня отвезёшь к нему, обещаю, что подумаю над предложением стать твоей любовницей. Хоть рабыней! Всё, что угодно, Алекс. Только побыстрее!

Натягиваю пуховик, ботинки и мнусь в ожидании у порога. Могла бы и сама уехать. В конце концов ключи от машины лежат у зеркала, но боюсь, даже зная адрес, не доеду.

Всю дорогу по очереди набираю то Аллу Валентиновну, то Андрея. У неё выключен, а бывший муж трубку не берёт. Алекс пытается успокоить, но его слова только ещё больше задевают и возбуждают беспокойство.

В моей голове произошло уже всё самое страшное, в разных вариантах и с разным концом. С каждым неотвеченным звонком я злюсь всё больше. Мы заезжаем во двор какой-то огромной многоэтажки. Несусь следом за Алексом. Нам везёт. Из парадной выходит полноватый мужчина и мы успеваем проскочить в двери.

Лифт и тёплые объятия Риверса. Он целует меня в макушку, а я утыкаюсь в него и дрожу. Пытаюсь согреться на его груди. Ничего не выходит. Меня словно бьёт током. Разряд за разрядом. Руки сводит судорогой, а в животе поселился холод.

Почему я не слушала свою интуицию? Почему отпустила их? Знала же, что ничего хорошего ожидать не стоило. Выходим из лифта и идём по длинному коридору. Останавливаемся у толстенной двери. Она мне кажется практически бронированной. Я даже не слышу, как заливается звонок за дверью, хотя точно вижу, что Алекс вдавливает кнопку.

— Ну, наконец-то, мы вас уже час ждём, она заблевала мне всю квартиру, — с претензией и недовольством говорит Ксения. Именно такой я её и запомнила. Слишком красивая. Холодная. И недовольная. — Ты?

— А кого ты ждала? — Я проталкиваю её в квартиру, и сама захожу. Да. Бесцеремонно. Но мне плевать! — Где мои дети? — Слишком громко и с напором.

— Мама! — Тут же выбегает ко мне Настя. Я расставляю руки и ловлю её в объятия.

— Где твоя сестра? — Обеспокоенно глажу свою малышку по голове.

— Она там, — тут же отпускаю её с рук, и она ведёт меня за руку в комнату. Я только и успеваю скинуть ботинки. Обстановка в квартире слишком холодная и дорогая. — Бабушка сказала, она спит.

Присаживаюсь на краешек золотистого дивана, так чтобы уместиться рядом с Никой, и ласково провожу по животику.

— Милая, поедем домой, — говорю тихо, стараясь резко не будить засоню. Она не реагирует. И тут я начинаю выцеплять взглядом детали. Влажная футболка. Запах, уже не резкий, но ощутимый. Её действительно тошнило. Кладу руку на лоб. Он горит. Смотрю на Настю. Она на меня. — Собирайся. Мы уезжаем, — она не спорит. Достаёт одежду и одевается. А я в это время всё пытаюсь разбудить младшую.

Она не открывает глаза, даже когда я тихонько приподнимаю её, не реагирует. Бледное личико и серые губки. Твою мать!

— Алекс! Вызывай скорую! — Кричу я, пытаясь поскорее одеть Веронику. Настя помогает, но выходит у нас коряво. Буквально через секунду Риверс влетает в комнату. Смотрит на нас и подносит к уху телефон.

— Мы уже вызвали, — говорит Алла Валентиновна, появляясь в дверном проёме.

— Когда?

— Час назад.

— Вы-ы-ы-ы! Вы почему мне не позвонили? Почему теряете время, когда вашей внучке плохо?

— Я смотрю, — она указывает на Алекса, ты зато времени даром не теряешь. Ещё не развелась, а уже трахаешься направо и налево. Не зря, значит, сын не хотел забирать детей. Значит, это правда, что они от него?

Я давлюсь возмущением. Что она несёт?

— У всей вашей семейки крыша подтекает. Вот это правда. Понимаю, весна скоро, — я справилась с одеждой и теперь прислушиваюсь к тому, о чём разговаривает Алекс по телефону. Настя прячется за меня и тихонько всхлипывает. Она всегда очень чувствительно реагирует на скандалы.

А вот Ксения как юркнула в какую-то комнату от меня подальше, так и не высовывается больше. Правильно делает. Я сейчас готова не только разнести всё, что стоит на моём пути, но и ударить эту стерву!

— Андрей сделает ДНК-тест и ни копейки ты не получишь, аферистка, — продолжает бывшая свекровь выносить мой мозг. — Говорила я ему, что ты только ради денег с ним живёшь. Так нет же, не слушал. Гребёт вот теперь, бедолага…

— Скорая не приедет, — ворчание женщины перебивает баритон, и эта его фраза липким холодным потом проносится по мне от макушки до пяток.

— Что? — Мне уже не важно, что там пытается высказать Алла Валентиновна. Сейчас я смотрю на Алекса и проваливаюсь в дикий страх.

— У них что-то случилось. Проще приехать самим. Мне сказали куда вас отвезти. Нас должны уже ждать. Давай Нику мне и бегом в машину.

Саша бережно берёт на руки малышку, крепко прижимая её к себе. Я же вцепляюсь в Настину руку. Мы так и выбегаем вчетвером из этой красивой, но жуткой квартиры. Всё! Больше никуда не отпущу. Мои. Только мои.

— Застегнись, продует же, — он ещё и заботливый.

— Сейчас лучше молчи, — моё сердце и так, неровно стучит, а тут ещё он со своими советами.

Алекс перекидывает одно автокресло вперёд, усаживает туда Настю, а я с Никой на руках устраиваюсь на заднем сиденье. Она не открывала глаза всё это время. И сейчас я стараюсь уловить её дыхание. Слёзы застилают глаза. Боже! Только бы успеть!

Именно в такие моменты мы вспоминаем о Боге. Молимся ему. Просим. А потом никогда не благодарим, если всё получается. Зато, если не получается, у нас есть кого обвинять. Не помог же.

Всё, что угодно, готова сейчас отдать. Хоть что готова сделать, лишь бы моя девочка жила. Это чистой воды безумие! Обещаю самой себе, что всё будет хорошо. Только вот жаркий комочек в моих руках еле дышит.

Мы буквально успеваем выехать со двора, как Алекс притормаживает и останавливается. Ну, что такое? Только тогда, когда к нам подходит полицейский, я понимаю, что это не Алекс медлит, а нас остановили. Мужчина в форме что-то говорит, а я сжимаюсь от того, что физически чувствую, как утекает время. Мы опаздываем!

— Что с вами? — Мужчина пытается рассмотреть меня с ребёнком на руках. Совсем ещё молодой. Я ни черта не понимаю в погонах, зато понимаю в лицах. На нём написан красный диплом и жуткое рвение соблюдать закон. Это, конечно, хорошо, но случаются и спорные ситуации.