— Да, — буднично подтвердил Николай, — у нас тут и барсуки, и лисы приходят, и зайцы… Природа-мать, никакой химии.

Да не бывает в природе таких зайцев! Вывод — пьянству бой! Золотов решительно отставил в сторону стопку, авторитетно заявил:

— Надо и честь знать. Давайте так, ребята: охота отдельно, а водка отдельно.

Этими словами он конкретно огорчил присутствующих, особенно Кишку, который с первого взгляда заподозрил: мутная личность этот московский, ох, мутная. Жди беды.

К вечеру надышавшийся свежим воздухом, хорошо выпивший и плотно закусивший Золотов мечтал поскорей оказаться в кровати. Но Коля слово свое держал. Программу надо выполнять. Обещал московскому охотнику медведя — получите.

И снова в поход! Только теперь на джипе с самодельной стремянкой на крыше. Доехали. Выбрали русскую березку. Коля прислонил к белоствольной стремянку, вручил Золотову ружье и велел:

— Залазь.

Вячеслав Андреевич в обнимку с ружьем покорно полез по ступенькам.

— Вон яблони. Видишь? — напутствовал мастер, указав рукой в темноту. — Сиди и жди. Миша оттуда пойдет. Стреляй лучше в башку. Иначе бегать придется.

— А я увижу в темноте?

— Ты ж охотник, Романыч! — подбодрил Коля.

Очень кстати напомнил, а то разомлевший Золотов снова забыл, что он теперь Антон Романович.

— На темное пятно ориентируйся. Темный силуэт шевелится — это миша. Да и услышишь.

Заметив, что хозяин тайги собрался уходить, Золотов забеспокоился:

— А вы куда?

— В машине будем ждать. Ты и один справишься.

Он таких горе-охотников терпеть не мог. Что бы они в охоте понимали? Только пальцы гнуть умеют. Каждый зато норовит ружьишко подороже выбрать, чтобы пыль в глаза пускать. Сожмет его в дрожащих руках и сразу чувствует себя круче тучи.

— Так это… Я как бы тоже хочу здесь, — намекнул человек со сказочным прозвищем Леший.

Им с Кишкой четко велели — с гостя глаз не спускать. А мало ли что? Как его одного оставишь? Лузан потом в бараний рог скрутит, если что случится!

— Здесь сидеть негде, — огляделся по сторонам Коля, — хотите, за поляну идите. Там на дереве можно устроиться.

Стоять на стремянке оказалось не очень удобно. Что за метод идиотский? Почему нельзя, например, просто с земли стрельнуть? Ах да — кусты мешают. Вообще-то стрелять в медведя хотелось еще меньше, чем в лося. Все-таки медведь положительный персонаж. Машу пригрел, да и вообще, мясо у него жесткое. Опять-таки, если не убить сразу, проблемы будут недетские. Лось-то убежит, а мишка обидится, в атаку пойдет. А что для него стремянка? Раз — и нет скальпа. Вместе с глазами. И не удрать — он, говорят, побыстрее «харлея» носится, особенно в дурном настроении. В общем, лучше сидеть и не высовываться. А спросят — ответить честно: «Не заметил».

Сколько времени Золотов кемарил на жердочке, как курица на насесте, трудно сказать. Однако задницу себе отсидел напрочь. Но, когда наконец со стороны яблони, из кустов послышались шум и рычание, сон как рукой сняло. В испуге липовый следователь принялся всматриваться в шевелящиеся кусты. Вскинул ружье. Решил, что будет стрелять. Медведь-то не липовый — настоящий. Никакая красная книжица не спасет. Чтобы было удобней, Золотов попытался немного повернуться на своем насесте. Занемевшие ноги слушаться не хотели. Шаткая лестница заходила вдруг ходуном и приготовилась упасть. Слава взмахнул руками, чтобы удержать равновесие. Равновесие было восстановлено, но ружье из рук выскользнуло вместе с оптическим прицелом и упало в траву. А рычание между тем становилось все громче.

Лишенный спасительного оружия, охотник в панике спрыгнул с лестницы и со всех ног пустился в бега. Побыстрее, чем от охранника Слепня. Намного побыстрее.

Леший с Кишкой, призванные охранять и оберегать, не дремали. Кишка, сидя верхом на толстом суку, играл на айфоне в «Косынку». В Лешем же проснулся вдруг охотничий азарт, он сидел и всматривался в темноту, крепко сжимая ружье. Приятели негромко переговаривались.

— Завязывай. Спугнешь, — прошептал Леший недовольно, — экран у тебя, как прожектор.

— Кого ты своей пукалкой завалишь? — резонно возразил Кишка, не отрываясь от игры. — Эх… Лучше б в бане с девками парились. Только зря их тащили.

— Не ты ж платил.

— Может быть, этот московский того самого, а? — подозрительно поинтересовался Кишка. — Раз про девок ни разу не сказал.

— Какого самого? — Не понял сразу Леший.

— Ну это, того… Говорят, у них в Москве теперь почти все такие. Типа опущенные.

— С ума сошел? Он же прокурорский! Кто его опустит, если он не сидел?

Великозельск был городом патриархальным, здесь подобные новшества в интимной жизни не приветствовались. Это еще мягко говоря.

— Так они по собственной воле задницу подставляют. Голубые. Что думаешь?

— Тьфу, паскудство какое! И думать не хочу. Вот ты сказал, а я не смогу больше с ним за столом сидеть, — Леший задумался, оценил перспективу, потом возразил, сам себя успокаивая: — Не, нам бы сказали. Лузан предупредил бы, чтобы напрасно на девок не тратились…

С другой стороны поляны, оттуда, где на лесенке сидел непонятный гость, донеслись звуки. То ли что-то упало, то ли кто-то шел.

— О! Медведь! — развеселился Кишка. — Давай наставляй пулемет!

— Придурок! — обиделся Леший. — Если медведю в глаз попасть, то и дробью можно. У меня брательник так кабана взял… Не, ты слышишь? Точно медведь! Он почему-то к нам вышел…

Леший взял ружье на изготовку. Он тоже не слыл в народе опытным охотником, но с огнестрельным оружием обращаться, разумеется, умел.

Со стороны поляны послышался шум раздвигаемых кустов и топот ног или лап. Это, не разбирая дороги, несся на свет айфона незадачливый охотник Золотов. Немного не добежав до спасительного дерева, он остановился, прислушался, попытался разглядеть — преследует ли медведь. Чтобы лучше слышно было, Золотов пригнулся.

И тут же отсиженное на лестнице место отозвалось нестерпимой болью.

* * *

Лечащий врач еще раз заверила Плетнева в том, что все будет хорошо, открыла дверь в коридор и впустила в палату особу лет тридцати с объемным пакетом в руках.

Ко всему равнодушный Плетнев на этот раз проявил интерес. Перевернулся в кровати и в нерешительности замер, не решаясь поднять глаза. Сейчас ему предстояло встретиться со своей настоящей жизнью. Вдруг эта жизнь ему не понравится?

Жена оказалась высокой и стройной. Короткое узкое платье выгодно подчеркивало ее формы. Длинные светлые волосы стянуты в хвост. Даже очки в тонкой золотистой оправе ее не портили.

Красотка небрежно пристроила на стол мешавший пакет, бросилась к кровати Плетнева: