– Зови меня Александром.

– Александр. – Ее улыбка его ослепила.

О, как ему понравились звуки его имени, слетавшие с ее языка!

– Но хотя, Александр, мы муж и жена, все же мы почти не знаем друг друга. А мне очень хотелось бы узнать тебя получше. – В ее глазах светилось такое доверие! – А ты хотел бы узнать меня лучше?

Еще бы! Он решил, что возможно, не стоит идти до самой беседки. Если он хочет поцеловать ее, это место так же подходит, как любое другое. К тому же они стояли посреди розария.

Александр быстро сорвал розу и шагнул к Ханне, сосредоточившись на своей цели. Ее глаза открывались все шире. Но он не коснулся ее. Просто стал гладить, нежно, почтительно, гладить бархатистым цветком, обводя ее лицо.

Ханна упорно смотрела на его рот, обводя языком губы, зажигая пламя в его животе. Уронив розу, он положил руку ей на щеку. Разгадав его намерения, она замерла.

А потом Александр сделал то, чем был одержим весь день. Поцеловал ее. Поцеловал в залитом лунным светом, окутанном ароматом роз, овеянном легким сладостным ветерком саду.

Это было замечательно. И слов больше не требовалось.

На второе утро их брака Ханна, проснувшись, обнаружила, что мужа снова нет, а на подушке лежит письмо. На этот раз было очень трудно сдержать раздражение. На себя. У нее была идеальная возможность поговорить с ним. Задать вертевшиеся в голове вопросы. Понять, что скрывает жесткая свирепая маска, которую он демонстрировал всему миру. Но она сама все испортила. Потому что позволила соблазнить себя.

Теперь уже, когда она вспомнила подробности прошлой ночи, ей было трудно удержаться от улыбки. Александр увлек ее в водоворот страсти, превратившей обоих в бешеных животных. И много усилий для этого не потребовалось.

Она со вздохом развернула письмо. Но на бумаге не было слов. На подушку слетел лепесток розы. Ханна смотрела на него, обуреваемая воспоминаниями о наслаждении, которое ей подарил муж.

Вчера в саду ее колени ослабели от аромата розы, и ее решимость исчезла под натиском нежности и почтительности, с которой Александр гладил ее полураспустившимся бутоном.

Конечно, учитывая обстоятельства, она может простить себя за то, что обо всем забыла. Кроме того, есть еще сегодняшний день. Может, она сумеет уговорить его на очередное свидание. И на этот раз не позволит себя отвлечь.

Ханна улыбнулась. А возможно, и позволит.

Не найдя Лану в ее покоях, Ханна спустилась на кухню. Как она и подозревала, сестра сидела там, болтая с Мораг и попивая чай, пока кухарка месила тесто на пирог.

Ханне понравилась уютная кухня, наполненная ароматом пекущегося хлеба. В желудке заурчало.

– Доброе утро, – прощебетала она, садясь за маленький стол.

Мораг вскинула голову и с ужасом воззрилась на Ханну.

– Ваша милость, – прохрипела она, вытирая руки о передник и панически оглядывая кухню: – Разве… разве Сенга не принесла вам завтрак?

– Принесла. – Овсяные лепешки. Ханна наморщила нос. – Я надеялась на что-то другое.

– Что-то другое, миледи? – Губы Мораг задрожали.

О господи, как неприятно быть причиной такого отчаяния!

– Ханна не может есть лепешки, – пояснила Лана, подмигнув сестре.

Ханна покраснела.

– Лепешки очень вкусные, – поспешила она заверить кухарку, которая уже заламывала руки. – Но я предпочитаю яйца на завтрак. И, может быть, немного бекона? Если, конечно, вам не трудно.

– Ничуть.

Мораг бросила тесто и побежала в кладовую за яйцами, которые тут же разбила в миску. Затем взяла мутовку и замерла, снова уставившись на Ханну.

– Миледи!

– Что?

– Не согласитесь ли подождать в столовой?

– В столовой?

Ханна предпочла бы подождать здесь. Понаблюдать. Лучше узнать кухарку. Кроме того, столовая слишком официальна и чересчур велика для одного человека.

– Вам это больше подобает.

– В конце концов, ты леди, – лукаво ухмыльнулась Лана.

Мораг резко кивнула. Очевидно, совершенно неприемлемо, чтобы хозяйка поместья торчала на кухне.

– Я лучше подожду здесь.

С лица Мораг сбежала краска.

– Может, я сумею чем-то помочь?

– Помочь? – взвизгнула кухарка.

Ханна изо всех сил постаралась сдержать вздох. В Кайрен Рее она неизменно управляла всем: и за прачками надзирала, и меню продумывала. Знала всех людей и их жизнь, составляла планы на каждый день, посещала фермеров, хозяев лавок, часто встречалась с управляющим. Часами корпела над отчетами и читала книги по земледелию и скотоводству.

Она не рождена быть светской леди. Не желает сидеть одна в пустой столовой в ожидании тарелки с яичницей.

– Я пойду с тобой, – услужливо предложила Лана.

– Ох, а я так наслаждалась нашей беседой! – пробормотала Мораг, выливая яйца на сковороду.

Еще минута, и яичница будет готова. Неужели Ханна не может подождать здесь?

Очевидно, нет.

– Позже потолкуем еще, – с жизнерадостной улыбкой заверила Лана кухарку и, взяв Ханну под руку, повела из кухни.

– Такое ощущение, словно меня сослали, – буркнула Ханна, когда они шли по узкому, длинному коридору для слуг в комнату, смежную со столовой.

– Никогда так не говори. – Лана рассыпалась веселым смехом. – Мораг просто старомодна.

– Старомодна?

– В ее мире слуги не сидят на кухне с лэрдом и его женой. Они обслуживают хозяев.

– Но она общается с тобой.

– Ей не хватает Уны.

Садясь за стол, Ханна взглянула на сестру. Хотя ее способность говорить с мертвыми не слишком приятна, все же иногда может пригодиться.

– И кроме того, – добавила Лана, – я не хозяйка поместья.

И это тоже совсем неплохо.

Ханна родилась в Кайрен Рее и была своей в кругу его обитателей. Ее роль была вполне ясна. Но здесь ей придется утверждать себя заново.

– Да, хозяйка поместья я. Хозяйка, а не пария!

– Дай им время. Они еще не привыкли к тебе. – Лана наморщила лоб. – Очевидно, последняя хозяйка поместья была настоящей мегерой.

– Правда?

– Кроме того, она была не совсем хозяйкой. И уж точно не леди.

Ханна с любопытством уставилась на сестру.

Лана наклонилась к ней и прошептала:

– Она была куртизанкой.

– Что?

– Да!

Вошла Мораг с тарелкой, на которой лежали яичница и несколько сортов холодного мяса. После ухода кухарки Лана продолжила: