– Простите, что помешал, милорд.

– Заходи, – махнул рукой Александр. Он быстро разделается с новой задачей, потому что его одолевало предвкушение. Скорее бы увидеть Ханну, схватить в объятия. Украсть пару поцелуев. И может, соблазнить ее в высоких луговых травах…

– Это прислала ее милость.

Александр замер.

Ее милость? Прислала письмо?

Настроение резко ухудшилось. Письмо означает только одно: она отказывается принять приглашение на пикник. А он так обрадовался, когда она улыбнулась, помахала рукой и окликнула его, прося выйти из башни. Этот жест что-то зажег в нем, некое мужество, побудившее его проигнорировать навязчивые тяжелые предчувствия, страх, что она узнает истинного Александра и отвернется от него. Его одолевало желание увидеть ее, разделить с ней тайны, признаться в своих бесчисленных недостатках, он надеялся, что она будет с ним терпелива.

Он не вынесет, если Ханна отвергнет его предложение. Но все равно протянул руку за письмом.

Фергус отдал его и вылетел из кабинета, словно за ним гнались все демоны ада. Александр только однажды прикрикнул на него, чтобы не смел прерывать его работу – день тогда выдался очень плохим, – но Фергус усвоил урок и крайне редко появлялся в башне.

Александр долго изучал письмо, надписанное красивым, размашистым почерком. Его имя, написанное ее рукой, казалось стихами. Александр уловил исходивший от пергамента аромат и дрожащей рукой поднес его к носу.

А! Ее духи.

Перед глазами все поплыло.

Ведь женщины не стараются надушить письмо с отказом. Верно?

Он понятия не имел, так ли это. Женщины оставались для него тайной.

Сгорая от желания узнать, что она пишет, Александр преодолел страх и развернул письмо.

«Александр, я очень хотела бы пойти с тобой на пикник сегодня днем. Спасибо, что предложил».

Он расплылся в улыбке. Многообещающее начало. И совсем не отказ. Она очень хочет встретиться с ним.

Превосходно!

«Думаю, будет чудесно, если с нами пойдет и Фиона».

Фиона?!

Улыбка мгновенно исчезла. Хотя ему нравится общество девочки, все же он мечтал провести день по-другому. На уме было нечто более романтическое. С поцелуями. Не может же он обольстить жену, если рядом будет ребенок!

Александр серьезно подумывал о том, чтобы послать Ханне еще одну записку и настоятельно потребовать, чтобы она явилась на пикник одна. Но когда вместе с Бруидом спустился во двор, обрадовался, что не написал. Там его ждала приплясывающая Фиона, счастливая оттого, что ее позвали на пикник.

Он напомнил себе, что впереди целая ночь. А если все пойдет хорошо, он сможет украсть поцелуй даже днем. А то и два.

Ханна, как всегда, выглядела неотразимо. Распущенные черные волосы на солнце отливали синим. Карие глаза сверкали, алебастровая кожа светилась. На ней было красивое платье, подчеркивающее все изгибы. У Александра потекли слюнки.

Ханна боязливо потянулась погладить собаку. Бруид лизнул ее руку, и она тут же улыбнулась Александру, отчего у него внутри все замерло.

На руке Ханны висела маленькая корзинка. Его так и разбирало любопытство узнать, что в ней, но Ханна молчала. Поэтому он захватил корзинку с ленчем и столовыми приборами, и они отправились в путь.

День был прекрасным. Весна уже уходила, а лето только начиналось. Было тепло, но с моря дул свежий ветерок. Они прошли через двор, пересекли подъемный мост и углубились в луга, окружавшие замок. Александр хотел остановиться в укромном местечке у развалин древнего замка, идеально подходившем для пикника. Пока они поднимались на холм, над головами летали птицы. Повсюду жужжали насекомые.

Ханна болтала с Фионой, которая, похоже, без труда освоилась с незнакомым человеком и непрерывно щебетала. Но с Александром жена не разговаривала. Тот не возражал. Особенно, когда их пальцы переплелись.

Прогулка была очаровательной. Только женщина, мужчина, ребенок и собака. Если будет угодно богу, когда-нибудь Александр и Ханна прогуляются сюда со своим ребенком.

Он мог бы шагать так вечно, наслаждаясь теплом и солнцем, но наконец они добрались до развалин. Александр поставил корзинку, развернул принесенное одеяло, но расстелить его удалось не сразу. Одеяло трепетало на ветру, а Фиона с визгом бегала под ним. Потом Ханна рассмеялась и сделала то же самое. К их танцу присоединился Бруид, он с лаем носился вокруг и ловил зубами уголки одеяла. Александр покорно поднимал одеяло снова и снова, потому что любил смех жены. На нее было приятно смотреть: голова откинута, глаза смеются, уголки губ изогнуты. Она наслаждалась моментом. Когда одеяло наконец опустилось на землю, он поставил на него корзинку и все уселись. Александр стал вытаскивать угощения, приготовленные Мораг.

Ханна и Фиона охали и ахали над холодным цыпленком, фруктами и крошечными пирожными. Но это продолжалось недолго: все были голодны. Наполнили тарелки и стали есть, наслаждаясь поцелуями солнца, дразнящим ветром и прекрасным обществом. Фиона скормила Бруиду, возможно, гораздо больше еды, чем следовало бы. Но надо сказать, что пес в совершенстве освоил умоляющий взгляд. К облегчению Александра, Ханна не забрасывала его вопросами. И вообще они почти не разговаривали, если не считать просьб передать еду. Так что ему было очень уютно. Хотя он по-прежнему гадал, что у нее в корзинке, все же так об этом и не спросил.

Наевшись, они легли на одеяло и стали смотреть в небо. Между ними лежала Фиона. Александр невольно думал о том, как им было бы сейчас хорошо вдвоем, но когда Ханна посмотрела на него и улыбнулась счастливой, довольной улыбкой, он перестал жалеть об упущенной возможности. К тому же он еще успеет украсть поцелуй.

Фионе скоро надоело лежать, и Ханна, к его восторгу, предложила девочке нарвать полевых цветов. Как только Фиона вскочила и помчалась по высокой траве наперегонки с Бруидом, Александр перевернулся на живот и, сжав подбородок Ханны, припал к ее губам. Он застал ее врасплох: ее губы были приоткрыты. Он ощутил вкус вина, ягод и… Ханны.

Она на секунду застыла, но тут же растаяла в его объятиях, запустила пальцы в его волосы и притянула мужа ближе. Что-то пробормотала, застонала от удовольствия, совсем как вчерашней ночью, и это послало по его телу волну возбуждения. Он придвинулся ближе. Поцелуй стал крепче. Он вошел в ее рот языком. И боже, помоги ему, она стала сосать его язык! Его возбуждение мгновенно превратилось в бушующее море вожделения. Пламя желания охватило Александра мгновенно.

Возможно, это было неприлично, но он слегка повернулся, так, что оказался на ней. Возможно, это было демонстрацией дурных манер – прижать вздыбленную плоть к ее бедру и тереться об нее всем телом, но он ничего не мог с собой поделать.

Ханна отстранилась, совсем чуть-чуть, чтобы прошептать:

– Нам нельзя.