Примерно в то же время архиепископ Севильи счел необходимым перевести Библию и снабдить ее примечаниями на арабском языке, не ради миссионерских целей, а для своей собственной паствы. Многие христиане работали на государственной службе, и омейядские эмиры даже посылали епископов с важными дипломатическими миссиями. Для описания арабоязычных христиан и иудеев появился термин «мосараб», от арабского мустариб («сделанный арабом»). Термин «муваллад», что означает примерно «усыновленный», обозначал потомка перешедших в ислам неарабов.

Царствование Абд ар-Рахмана II (822–852) пришлось на относительно длительный период мира. Абд ар-Рахман перестроил кордовский эмират по аббасидской модели, ввел централизованную и бюрократическую администрацию и организовал аббасидский двор. Его отмечали как покровителя литературы, который привез с Востока множество книг и ученых, существенно укрепив культурные связи между испанским исламом и центрами исламской цивилизации на Востоке. Одной из наиболее заметных фигур среди них был Зирьяб, персидский музыкант, изгнанный от двора Харуна ар-Рашида завистью его учителя. Он нашел убежище при кордовском дворе. Зирьяб стал непререкаемым авторитетом вкуса и моды в испанской столице, ввел много новых и неизвестных там утонченностей восточной цивилизации, начиная от моды на восточную музыку до ношения тонких одежд и употребления в пищу спаржи.

При преемниках Абд ар-Рахмана угроза внутренних раздоров сошла на нет. Арабы, берберы и испанские мусульмане постепенно слились в однородное мусульманское население, которое гордилось независимой культурой и политикой, все более и более иберийской по своему мироощущению. Этому движению к политическому и культурному объединению во многом способствовал поворот событий в начале X века. Подъем Фатимидов в Северной Африке и создание еретического антихалифата во главе распространенного подрывного движения заставило эмира Абд ар-Рахмана III (921–961) возложить на себя титул халифа, тем самым провозгласив себя высшим религиозным, а также политическим главой мусульман Испании и разорвав последние узы подчинения с Востоком. С халифата Абд ар-Рахмана III начался апогей Омейядов. Его правление было периодом политической стабильности и внутреннего мира, когда центральное правительство сумело твердой рукой подчинить себе и арабских феодалов, и берберских горцев. Восточное влияние сошло на нет, и начала складываться самостоятельная испано-арабская цивилизация, в которой классическая арабская традиция оказалась под воздействием местной среды. В то же время власть сохраняла торговые связи с Востоком, а начало дипломатических отношений с Византией указывает на силу и престиж государства Омейядов. Аль-Хакам II (961–976), известный меценат, создавший библиотеку из многих тысяч томов, и особенно его визирь Аль-Мансур – или Альманзор – настоящий правитель страны, продолжили труд Абд ар-Рахмана по централизации правительства и объединению народа.

За смертью Аль-Мансура в правление Хишама (976–1008) последовал распад. Ослабление центрального руководства высвободило затаенное соперничество между двумя сторонами: «андалусской», то есть всем мусульманским населением Испании, и берберами, недавно переселившимися из Африки. В последовавшей интерлюдии гражданской войны и раздора роковую роль сыграла третья сторона, которую называли сакалибами (славянами). Этим словом сначала называли рабов восточноевропейского происхождения, а в итоге и всех рабов европейского происхождения на королевской службе. Многие из них были итальянцами или прибыли из еще непокоренных оплотов независимых христианских государств на севере. Их завезли еще в детском возрасте, и они были в основном мусульманами и говорили по-арабски. В середине IX века они приобретали все более важное значение как в армии, так и во дворце, и при Абд ар-Рахмане III их число, как сообщают источники, достигло 13 750 человек. Многие из них получили свободу и приобрели богатство и положение. Омейядские сановники использовали их для противодействия влиянию арабских вождей, назначая многих из них на высокие посты в правительстве и в командовании армией. Их неповиновение и конфликты с берберами способствовали свержению Омейядского халифата.

В первой половине XI века наступил период политической раздробленности, в который мусульманскую Испанию поделили между собой мелкие князьки берберского, славянского или андалусского происхождения. Эта политическая слабость привела к двойному вторжению в мусульманскую Испанию: христиан на севере при содействии франков и берберов на юге. В 1085 году волна христианской Реконкисты охватила город Толедо, утрата которого стала сокрушительным ударом для испанского ислама. Тем не менее, несмотря на политическую слабость и разобщенность страны, этот период раздробленности стал временем культурного расцвета. Многие мелкие дворы сделались центрами науки, философии и литературы, в то время как упадок халифата позволил возобновить активные отношения с Востоком, как экономические, так и культурные.

Раздробленность закончилась новым берберским вторжением из Африки. Юсуф ибн Ташфин, основатель династии Альморавидов, вступил в Испанию по зову самих андалусцев, чтобы ответить на христианскую угрозу. Победив христиан в 1086 году, он приступил к присоединению мелких эмиратов к своей Мавританской империи. Альморавиды, в свою очередь, уступили место новой Африканской династии Альмохадов, последователей фанатичной берберской секты. В то же время христиане продолжили отвоевывать землю. В 1195 году мусульмане одержали свою последнюю крупную победу при Аларкосе. В 1212 году поражение мусульман в Лас-Навас-де-Толосе положило начало ряду христианских наступлений, кульминацией которых стал захват Кордовы в 1236 году и Севильи в 1248. Царство Альморавидов распалось на новую серию мелких и недолговечных эмиратов. К концу XIII века христиане отвоевали весь полуостров, за исключением только города и провинции Гранада, где мусульманская династия правила еще в течение почти двух столетий. Именно там, на закате испанского ислама, возникла великолепная мечта Альгамбры, последнее и высшее выражение его творческого гения. 2 января 1492 года объединенные войска Кастилии и Арагона захватили Гранаду. За несколько лет посредством серии эдиктов и изгнаний удалось добиться выдворения всех нехристиан – сначала евреев, а затем мусульман – с полуострова. Арабский язык некоторое время еще сохранялся среди принудительно обращенных в христианство, но и они были высланы в начале XVII века по подозрению в том, что тайно практикуют ислам.

Испанский ислам в период своего зенита представлял собой гордое зрелище. Арабы во многом обогатили жизнь полуострова: в сельском хозяйстве они ввели научную ирригацию и ряд новых культур, в том числе цитрусовые, хлопок, сахарный тростник и рис. Из Испании и Португалии хлопок, сахар и способ их выращивания попал на острова Атлантического океана и в конечном счете в Новый Свет. Изменения, которые они произвели в системе землевладения, сыграли значительную роль в процветании сельского хозяйства в Испании при арабском владычестве. Они развили много отраслей производства: текстиля, керамики, бумаги, шелка и сахароварения, а также начали активную добычу золота, серебра и других металлов. Шерсть и шелк изготовлялись в Кордове, Малаге и Альмерии, керамика – в Малаге и Валенсии, вооружение – в Кордове и Толедо, кожа – в Кордове, ковры – в Баэсе и Кальсене, бумага – арабское заимствование с Дальнего Востока – в Шативе и Валенсии. Как и в других странах ислама, текстильные изделия были основой производства, и мы находим сведения о 13 тысячах ткачей в одной Кордове. Мусульманская Испания вела обширную внешнюю торговлю с Востоком, и торговый флот из андалусских портов развозил испанские товары по всему Средиземноморью. Главные рынки находились в Северной Африке, прежде всего в Египте, а также в Константинополе, где византийские купцы покупали товары и перепродавали их в Индию и Центральную Азию. Многие арабские слова, сохранившиеся в сельском хозяйстве и ремеслах, свидетельствуют о степени арабского влияния. Даже в политической жизни испанский язык до сих пор использует арабские термины в местном управлении и военной лексике, что говорит нам о том, как крепко укоренились арабские традиции. Христианский король XIV века, восстановивший севильский Алькасар, увековечил свой труд в надписи на арабском языке: «Слава Господу нашему, султану дону Педро». Монеты Реконкисты еще долго оставались арабскими по своему виду.