– Шах! Хватит валяться! Простудишься! – раздался голос Ставра.

Я не встал вскакивать, только перевернулся и сел на корточки. Автомат упал на растоптанный снег. Заметил, что на плече по ткани маскхалата расплывалось темное пятно. Пошевелил, сжал пальцы в кулак. Было больно, но рука действовала, а значит, пуля просто чиркнула по коже или прошла навылет.

Света значительно прибавилось. Цех горел, освещая почти весь Завод. Бочек стало больше, да и фонари с прожекторами светили теперь в нашу сторону.

Ренат активно стрелял. Он залег на кромке и выцеливал фризовцев. Судя по трескотне автоматов, ему отвечали взаимностью.

– Шах! Прикрой наших и держи двери!

Я собирался спросить, каких наших, но тут все стало на свои места. На крыше Цеха я заметил движение. Знаковая амуниция – шлем, бронежилеты! «Ага, вот чего фризовцы столпились на этой стороне Высотки! Обстреливали крышу, не давая нашим выйти на нее!»

– Гранаты?! – спросил я майора.

– Нет. Патроны – только на трупах, – коротко ответил Ставр и сместился за заграждение. Он вскинул автомат и начал прицельно стрелять в сторону Цеха, где в широких окнах на последнем этаже мелькали фризовцы.

Я приоткрыл двери бетонной коробки и выпустил внутрь очередь. Какофония из звуков смешалась: крики на лестнице, вопли на внутренней площадке Завода, стрельба со всех сторон, треск разбитых стекол.

Я заметался раненым зверем, бросился к трупам, начал их обыскивать. «Так, только у одного подходящие патроны. Да что за мода, покупать иностранную ерунду?! Совсем не думают о нас, военных! Чем мне набивать магазины!? Может, картечью?!»

– Ставр, что делать!? – спросил я.

– Стреляй! Молча! – гаркнул он.

Хороший приказ. Мне он очень понравился. Чисто военный!

Нам удалось зачистить верхние площадки Кирпичного и Высотки. Теперь бойцы группы, возглавляемой Зубом, выбрались на крышу. Пробиться тем же путем, что и пришли, было нереально, все кругом заполонили бандиты. Я думал, есть переход между нашими крышами, и ошибся.

– Они что, будут слезать с Цеха?!

– Да!

– Там же аномалии!

Ставр посмотрел на меня, одновременно меняя магазин.

– Шах, другого выхода нет! Веревка, ремни, маскхалаты. Свяжут и попытаются спуститься, – четко произнес майор. Лицо его было покрыто грязью. Он, казалось, готов был воевать всю новогоднюю ночь и, если надо, еще неделю после.

«Нет, не хватит им веревок и ремней. Придется прыгать. Сугробы смягчат падение, но это – все равно риск. Хорошо, что рядом заброшенный лагерь ученых, а там путь зачищен. Шанс. Маленький шанс. Вот только теперь мы привязаны к Высотке».

Я глянул на Цех. В отличие от нашей, крыша там была косая. Не знаю почему, но бойцы выскакивали на нашу сторону и быстро перебирались через заостренный край. «Один, два, три… шесть! Ага, вроде заметил закрепленную веревку. Кто же знал, что придется уходить с такого высокого здания?! Взяли бы несколько мотков. Эх, на все случаи не напасешься. Вон, гранат-то набрали немало, а сейчас не помешало бы еще парочку кинуть на лестничную площадку! Шесть. Это все, что осталось от большой группы?! Крайний, седьмой, самый высокий, замер у люка. Прикрывает. И я прикрою с этой стороны».

Ренат сдвинулся вдоль кромки крыши. Ставр метнулся к краю и прицельно, с колена, вел выбраковку бандитов.

Я выдал еще очередь в дверь, даже не заглядывая в комнату. В ответ дверное полотно превратилось в решето! Я нагнулся, подскочил к трупу бандита и подтащил его к двери. Потом притащил следующего. Порожек был высокий, рука моя начала неметь, но я успел забросить сверху еще одного мертвого фризовца. Сорвал дробовик, сместился за трубу – как раз наискосок от двери.

Я выдохнул, подумал, что надо бы перевязать рану. Дверь дернулась и почти распахнулась. Мой автомат, который за сегодня стрелял больше, чем за весь предыдущий месяц, выпустил последние пули.

Из помещения через щель приоткрытой двери к нам полетела дымовая шашка. Еще, и еще!

– Противогазы! – дал я команду, дослал последние патроны, спрятался за трубой. Руки тряслись и не слушались, голова закружилась.

Свист и взрыв! Снова заработала проклятая РПГ! Я засек, как высокая фигура покачнулась на скошенной крыше Цеха. Крайний боец первой группы сорвался вниз. Я почему-то знал, что это – Зуб.

– За ВСЗ! – заорал я и натянул противогаз. Перекатился, встал напротив коробки. Все вокруг заполонило клубами дыма, а в них, как в мутном аквариуме, сновали пираньи. Дробовик в моих руках уверенно высказал все, что накопилось во мне за долгий день.

Выбегающие открыли огонь, но стреляли прямо перед собой, посылая десятки пуль в «молоко». Я же стрелял от плеча, и, судя по звукам, попадал в цель.

– Они тут! Они нас мочат! Назад! Назад!

Тяжелое тело рухнуло у моих ног, я добавил ему в голову, сделал шаг назад, прячась за стеной. Дробовик требовал патронов, мне пришлось его бросить. Я дернул пистолет из кобуры… Инстинктивно почувствовал: что-то не так, – и обернулся. Яркая вспышка, за ней еще, и еще! Ударило по ушам, я упал на колено и закрыл стекла противогаза рукой, начал, не глядя, стрелять.

– Вот он, овца, – раздался рядом грубый голос, и я провалился в темноту.

1

– Где седой? Найти его!

– Карим, его нет, обыскали все этажи и во всех зданиях.

Мне бросили в лицо пригоршню снега. Колючий и холодный, он помог окончательно прийти в себя. Глаза нещадно жгло, словно мне засыпали в них красный перец.

Бандиты, еще там, на крыше, сорвали с меня противогаз, я и хапнул ядовитого дыма, да и яркий свет хорошо ударил по сетчатке. Меня избили: теперь болели ребра и спина. Да еще и по затылку заехали прикладом автомата.

Потом нас с Ренатом спихнули на лестницу, протащили по ступенькам и выволокли на улицу. Я, слепой как крот, только и мог, что прикрывать голову.

Били нас с остервенением, стараясь выместить всю накопившуюся злобу. В ушах шумело, будто в голове открыли железнодорожную станцию на несколько направлений и каждую минуту приходил состав.

– За этого Бугор награду обещал!

– Да плевать! Он замочил пацанов!

Удар, еще удар. Били сильно. Правую руку я уже почти не чувствовал, зато досталось ногам, которые я подтянул к животу.

– Карим сказал – достать живыми. Кто забьет до смерти, займет их место. Вопросы?!

– Дегенераты! – раздался знакомый голос. Баранов не боялся говорить правду.

– Ты что вякнул?!

Я начал понимать, что в банде существует четкое разделение труда. Основная часть состояла из фризовцев, а вот сердцевина – из элитных солдат. Как я понял, как раз эти бойцы в роли командиров руководили процессом поиска лаборатории и устранения нежелательных личностей.