— Почему?

— А что Он такого сделал? Чуточку смягчил пинок?.. Такэто чтоб мы не сразу сдохли. Если помрем сразу, Он тогда удовольствия неполучит.

Она быстро шла рядом, стараясь попадать в такт его шагов, норазозленный Адам двигался быстро, Ева отставала и догоняла бегом.

— Все равно, — сказала она тихо, — мне сейчасв этой одежде лучше, чем в листьях. А так далеко я не заглядываю. У меня дляэтого есть ты, Адам.

Далеко впереди величественно блистали радостным огнемогромные ворота. От них струился ликующий свет, а за ними сразу начиналасьнедобрая тьма.

Ева увидела в кустах свою кошку, радостно подхватила наруки. Кошка мурлыкала довольно и жмурила глаза, но, едва увидела, куда еенесут, начала бешено вырываться. Ева попыталась удержать, однако кошкаисцарапала ей руки, зашипела и, выпрыгнув, быстро-быстро помчалась обратно.

За Адамом увязался пес, на кошку разозленно гавкнул, но непогнался, хоть и вздохнул с жалостью.

Ева оглянулась, всплеснула руками.

— Смотри, он не отстает!

Адам остановился, повернулся к псу. Тот с тревогой инадеждой смотрел ему в глаза.

— Останься, — сказал Адам невесело. —Изгоняют только нас. А ты живи здесь счастливо.

Пес взглянул на него с укором и, обогнав, хотел быловыскочить за ворота первым. Адам быстро вскрикнул:

— Стой!..

Пес остановился.

— Сидеть!

Пес сел и смотрел с радостным ожиданием, что ему прикажутчто-то еще, а он выполнит и покажет, какой он умный, преданный, любящий своегозамечательного большого друга.

— Так и сиди, — приказал Адам. — А вечеромиди пугать уток на озере, погоняй лягушек, ты всегда их любил загонять в воду.

Но как только они с Евой подошли к воротам, за которыми ужене будет возврата, пес сорвался с места и, догнав Адама с Евой в четырегигантских прыжка, проскочил в них одновременно с изнанниками. Ворота сгрохотом закрылись.

Адам вздохнул, пес подпрыгивал и, встав лапами ему на плечи,старался лизнуть в лицо. На морде читались любовь и преданность, а такжеклятвенное заверение, что куда Адам, туда и он, верный друг.

— Хорошо, — произнес Адам растроганно, — язнаю… мне в этот миг открылось будущее… ты и все твое потомство после смертибудете уходить в рай. Всем собакам отныне предназначено место в саду Эдема…потому что ты верность и дружбу поставил выше всех благ.

Он умолк, виновато посмотрел на Еву. Она вздохнула ипостаралась как-то спрятать за спину оцарапанные руки.

Тьма постепенно рассеивалась, это не тьма, а хмурый рассвет,рассвет нового мира, в котором придется жить. Адам зябко передернул плечами.Совсем недавно казалось, что сад Эдема бесконечен, но вдруг пришло озарение,что сад — это только клочок ухоженной земли, а весь мир — это и естьвот бесконечная желтая выжженная глина, из которой торчат редкие пучки чахлойтравы, далекие грозные горы, темнеющий вдали высокий лес…

Он пересилил страх и сказал громко:

— Пойдем, Ева. Этот мир беден, но это наш новый мир! Иникакой тиран не будет указывать, как нам жить.

— Да, Адам, — ответила она послушно, — какскажешь, Адам.

Он чувствовал ее страх и трепет, она так прижималась к нему,что мешала идти, вздрагивала и пугливо оглядывалась, а когда ступили нанепривычно твердую и колючую землю, старалась поднимать ноги повыше, но всеравно одна нога оставалась на этой страшной земле.

Навстречу дул пронизывающий ветер, становился то ледяным, тоневыносимо жарким. Земля содрогается под ногами, издали доносится тяжелый гул.Белое от облаков небо заволокло сизыми тучами. В их глубинах блистают грозныесполохи, а когда прорываются наружу, глазам становится больно от ослепляющегоблеска.

Кусты не расступались, как в саду, вскоре их руки покрылиськровавыми царапинами. Тела и ноги защищала дивная одежда, сшитая из шкуры Змея,но Адам уже не думал о прощальном подарке Творца, он настороженно поглядывал посторонам и тащил Еву за руку.

Пес умчался и почти не показывался, возбужденно шныряя покустам, пугая птиц и вынюхивая землю с незнакомыми запахами.

— Адам, — прошептала она в слезах, — мнестрашно…

— Это наш мир, — повторил он громко, почтикрикнул. — И мы будем жить, как хотим! Ты помнишь, что этот лжец сказал?Он говорил, что, если отведаем плоды этого дерева, мы умрем!.. Но мы живы.

Небо потемнело, они оба услышали могучий Голос, нонепривычно тихий, словно доносящийся из неизмеримо далекого места:

— Ты уверен, Адам?

Адам вздрогнул, ощупал себя.

— Ну… да, уверен!

— Адам, — прозвучал Голос, в нем слышалисьусталость и бесконечное терпение, — ты отличаешься от животных, которыезнают только одну смерть. У них нет ничего, кроме тела. Они могут умеретьтолько телом. Человек же может умереть и совсем иначе… Когда ты отламывал длясвоего первого костюма из фиговых листков зеленую ветвь, она еще долгооставалась зеленой. Уже оторванную, ее все еще не отличить от других веток,которые соединены с деревом и питаемы его соком! Но она, увы, отделена… и скороумрет.

Он ощутил холодок в теле, спросил все еще упрямо:

— Значит, я скоро умру?

— Что значит «скоро», — ответил Голос. — Вонта мошка, что сейчас села тебе на плечо, родилась сегодня, прожила долгуюсчастливую жизнь и к вечеру умрет от старости. Ты мог бы жить вечно, получая отМеня, как ветка от дерева, жизнь… но ты отломил себя от Меня. И ты уже умер вэтом высоком смысле.

Адам чувствовал холод во всем теле, но напомнил себе, чтоэто страх, а не подбирающаяся смерть, и огрызнулся:

— Пока что я такой смерти не чувствую. Наверное, я, какветка, отломился от тебя давно.

— Нет… ну, ладно. Тебя больше беспокоит судьба твоеготела из праха? Оно вернется в прах, пусть и не скоро по твоим меркам, но теперьвернется. Главное во всем этом неприятном деле, что ты потерял Меня, Адам. Апотерял потому, что избрал не ту дорогу.

В Голосе звучала вселенская печаль, Адама пронизывал холодвсе сильнее, однако рядом Ева то и дело прижимается к нему теплым боком, словностарается именно от него почерпнуть силу и защиту, и Адам сказал громко иуверенно:

— Но это моя дорога!

— Ты не знаешь, что на ней…

— Узнаю, — отрубил Адам.

— Ты настолько уверен в себе?

— Да, — ответил Адам дерзко. — И я больше нехочу, чтобы Ты контролировал каждый мой шаг! Все, что я делаю, я делаю по своейволе.