В общем, старорежимный человек она, мать.

Ярик любил мать до безумия, но и бесила она его временами тоже страшно…

– Идем ко мне, – Ярик схватил Полину за руку, потащил в свою комнату. Пусть тут и тесно, завалено все деталями для авто, летние шины еще в углу стоят, зато без лишних ушей.

– Ярик, милый, что случилось? – ласково спросила Полина. – Ты мне не рад, что ли?

– Очень рад… – выдохнул Ярослав, закрыв за собой дверь. – Но я болен.

– Ты врешь! – засмеялась женщина.

– Вру, да. Но, понимаешь, обстоятельства… – Ярик смешался, замолчал. Каждый раз в присутствии этой чудесной женщины он терял разум, забывал все слова, немел и цепенел.

Полина поражала его своей небесной красотой. Она напоминала чем-то Анжелику… вернее, ту актрису в молодости, что играла Анжелику, которая маркиза ангелов была, как ее там… Мишель Мерсье, вот! Только волосы у Полины были не золотыми, а рыжими. Ну а все остальное – точь-в-точь как у той Анжелики – стройная женственная фигура, нежное личико, широкие брови… Даже двое детей, как и у той, что в фильме.

Очень многие, кстати, узнав, что Ярик познакомился с женщиной, которая его старше, из другой среды, и у нее еще двое детей, осуждали его. Типа – ты, парень, с ума спятил, нашел с кем связаться… Но когда видели Полину, тоже теряли разум.

Вот так случилось, когда однажды Полина пришла в супермаркет, где Ярик работал. Другие мужики, охранники, ну и бабье на кассе – прямо обалдели. Ведь это такая красота, Божье чудо – Полиночка…

И в автосервисе тоже все обалдели. Причем что интересно: Полина никогда не кичилась тем, что она из творческих людей, а Ярик – простой работяга. Наоборот, ей все было интересно – кто чем занимается, что делает; она любила людей, мило с ними беседовала, смеялась…

Ярик не просто любил Полину, он был готов на нее молиться. А того типа, актеришку, что ходил у Полины в официальных ухажерах, парень ненавидел.

Ярик ждал, когда его избранница бросит гражданина Ляхова, как она сама рассказывала, жестокого, грубого, эгоистичного… И когда Ярику представился повод разобраться с этим Л.Г. по-мужски, он не стал увиливать.

Разобрался. Только вот Л.Г. написал на Ярика заявление…

– Ты расскажи толком, бутуз, в чем дело! – Полина потрепала Ярика по коротко стриженным волосам. Каждое ее прикосновение доставляло ему острое, ни с чем не сравнимое наслаждение.

– Слушай… Ты можешь с этим Ляховым поговорить? – сглотнув, с трудом выдавил из себя Ярик.

– О чем? – подняв брови удивленно, засмеялась она.

– Пусть он заявление заберет.

– Какое еще заявление?

– Ты не в курсе? Блин. Он заявление на меня накатал. Ну, типа из-за того, что я его избил.

– Я видела, как ты его разукрасил! – опять засмеялась Полина. – Хорошая работа, спасибо. Но я не поняла… Это не шутка – Лука написал на тебя заявление, да?

– Да.

– Ничего себе… – Она задумалась, потирая себе переносицу кончиком пальца. Потом сказала: – Ну, наверное, это не страшно. Обойдется. Ведь он жив-здоров, на своих двоих ходит! Тебя не должны посадить.

Ярик вздохнул. Оно, конечно, понятно, что женщины совсем не разбираются в Уголовном кодексе…

– А я хотела тебя еще кое о чем попросить, – продолжила Полина как ни в чем не бывало. – Надо еще с одним человеком провести разъяснительные мероприятия. Есть одна мерзкая тетка, плетет против меня интриги. Нет, бить ее не надо, но вот что-то такое придумать, вроде того, что шины у ее авто проколоть… Хотя это глупо, – тут же возразила она себе. – Глупо и неинтересно – шины прокалывать. Надо что-то потоньше. О, знаю! Например, облить краской ее работы…

– Какие работы? – растерянно спросил Ярик.

– Она, ты понимаешь, создает надгробные скульптуры, – пояснила Полина. – Надо прийти на кладбище и облить ее, хм, творения обычной малярной краской. Дешево и сердито. И никто при этом не пострадает. Как тебе эта идея?

Идея Ярику не понравилась. Наоборот, у него в животе все похолодело, когда он услышал про кладбище и надгробия. Это очень нехорошо – нарушать покой мертвых. Не по-христиански. Грех! И потом, это тоже статья – осквернение могил и все такое.

– Нет, – выдавил он из себя.

– Нет? Ну ладно, как знаешь, – улыбнулась Полина и сказала как ни в чем не бывало: – А что, чай мы пить не будем, что ли? – Она указала на свой торт.

…Чай пили на кухне втроем: Ярик, Полина и Володька. Полина еще мать братьев позвала, но та отказалась – нельзя сладкого, типа.

Ярик молчал, все еще с ужасом прокручивая в голове информацию про могилы и надгробия, а гостья болтала с Володей. Что-то там про кино, про компьютерные игры… Володя отвечал охотно, много рассказывал. Он, вообще, болтун, младший брат.

Полина смеялась своим нежным голосом, напоминающим звучание небесных колокольчиков, трепала Володю по волосам, временами обнимая мальчишку за плечи… С одной стороны, вроде все невинно, по сути, Володя чуть старше Полининых пацанов. Но, с другой стороны, неужели Полина не замечает, что Володька смотрит на нее с обожанием совсем не детским?

Злясь на самого себя, Ярик постарался поскорее закончить это мучительное чаепитие.

Когда за гостьей захлопнулась дверь, Володя сказал вдруг:

– Ты дурак.

– Чего-о? – напрягся Ярик.

– Ты зря отказался ей помочь. Мне вот за такую женщину и умереть не жалко.

– Сам дурак! – Ярик залепил младшему брату подзатыльник. – Подслушивал, да? Только посмей матери сказать!

– Тебя не посадят. За такое не сажают. А вот Полине надо помочь!

– Господи, за что мне такое наказание… – схватился за голову Ярик. – Если захотят посадить – посадят. Ты слышал поговорку: «закон что дышло, куда повернул, туда и вышло»? Я адвоката себе хорошего должен найти срочно. А Полина меня еще не пойми куда втягивает! Нет уж, спасибо.

– Ты трус. Ты ее не любишь.

– Иди отсюда, про любовь заговорил… Сейчас везде видеокамеры, даже на кладбищах, везде охрана… Свидетели не пойми откуда вылазят!

– Какие свидетели? Мальчишки, вы что, ругаетесь? – В кухню неожиданно зашла мать. – Давайте лучше я вам блинчиков напеку. Сейчас же Масленица…

– Ма, мы наелись.

– Чем наелись, этим тортиком несерьезным? Не смешите… Сейчас сделаю настоящих домашних блинчиков, без разговоров!

* * *

…Всю первую половину дня с раннего утра, вернее, с ночи даже, Зоя наблюдала за установкой надгробия на кладбище. И, кажется, все прошло более-менее удачно.

Усталая и довольная, она вернулась в свой загородный дом, поскольку до него было ближе, чем до Москвы.

Поставила машину в гараж; еще даже не успев переодеться, упала на диван… и тут из переговорного устройства прозвучал низкий, без интонаций, голос Сивохина: