Зоя не выдержала, опять засмеялась. Потом обняла Луку и прошептала едва слышно, лежа щекой на его плече:

– И я тебя люблю, знаешь? Я тебя тоже очень люблю…

Ей было страшно произносить эти слова. Она понимала, что тем самым полностью открывается Луке. Но и прятать свои чувства тоже не хотела.

«Что же, я теперь совсем в его власти, – мелькнуло у нее в голове. – И, если он захочет бросить меня, то… мне будет очень больно! Ну и ладно».

– Правда? – тоже тихо спросил он. – Ты моя милая…

Он сжал ее в объятиях с такой силой, что Зоя чуть не застонала.

– Ты же моя милая… – он целовал ее, опять обнимал.

– Пожалуйста… Погоди! Я так не могу. Мне надо принять душ, срочно!

– Я с тобой.

– Лука! Нет, не сейчас. Ты, пожалуйста, закажи какой-нибудь еды, ладно? И дай мне свою футболку, что ли…

Она заперлась в ванной, встала под душ.

Зое требовалось побыть одной, привыкнуть к тем словам, которыми они только что обменялись с Лукой.

…Потом привезли пиццу, и они ели ее, сидя прямо на кровати, из коробки. Зоя – в футболке Луки.

– Это, конечно, не пирожки Елизаветы Остаповны, но ничего… – пробормотала Зоя. – Ой, надо, наверное, позвонить Василию Петровичу, узнать, как там дела…

– Я уже позвонил, когда ты была в душе. Его к жене пустили, она отошла от наркоза, ничего так. Слабенькая еще, говорит, но держится.

– Спасибо. Ты думаешь, с ней все хорошо будет?

– Все, все будет хорошо, – произнес Лука таким голосом, что Зоя не могла ему не поверить. Конечно, жизнь не зависела от убеждений Луки, но, боже мой, как приятно, когда мужчина рядом говорит непререкаемым тоном – все будет хорошо. Точка.

…И как приятно, когда ты интересна мужчине, когда он испытывает к тебе желание, вне зависимости от твоего возраста, от твоих внешних данных. Это значит, что ты еще женщина. Это значит, что ты еще совсем не старая, что ты соблазнительная, красивая – раз способна вызывать желание у своего возлюбленного…

И ты, обнимая мужчину, чувствуя его прикосновения, исполняешь ту роль, которая предназначена тебе самой природой. Ты – живешь.

Возможно, кому-то эти нехитрые радости показались бы слишком простыми, но только не Зое в этот вечер. А жизнь – она вообще очень проста, если не сказать примитивна. У всех одно и то же – одинаковый набор событий между рождением и смертью. И главное тут – чтобы эти «нехитрые радости» делались от души, с желанием.

Вот какие мысли были у Зои в тот вечер, вернее – позже, уже ночью, когда они занимались с Лукой любовью.

…Этой ночью они спали, опять не разжимая объятий, словно боясь – а не потеряют ли они друг друга, уходя каждый – в свой сон.

Утро. О, каким будет утро, Зоя уже знала. Ее никуда не отпустят, пока не повторят на бис вчерашнее выступление.

И только потом можно будет вырваться в ванную, умыться, причесаться, вообще – привести себя в порядок.

«Наверное, – сделала вывод Зоя, – если мужчина не испытывает по утрам к своей женщине отвращения, не дает ей строгий наказ – чтобы еще до его пробуждения она встала пораньше, тщательно отмыла и вычистила себя, накрасилась, уложила локоны и побрызгала себя парфюмом и только в таком виде предстала перед ним – значит, он считает ее своей. Это значит, что он полностью ее принимает. При условии, конечно, что женщина здорова, и ее организм работает без сбоев, и она совершила гигиенические процедуры перед сном. (Те же правила действуют и по отношению к мужчине!) Хотя, конечно, есть люди, которые не замечают своей и чужой грязи, но, надеюсь, к Луке это отношения не имеет… И потом, если, не дай бог, супруга заболеет, любящий, принимающий ее полностью муж будет ухаживать за ней, не испытывая отвращения. И на роды совместные не испугается пойти…»

Что касается Зои, то она до сих пор никак не могла привыкнуть к красоте Луки. Вроде бы уже все, глаза перестали удивляться, поскольку нет ничего в его облике неизученного, но вот Лука как-то по-особенному повернул голову, протянул руку… И у Зои – словно удар в сердце – восхищение.

«Я не солгала ему… И себе тоже не лгу. Я его люблю», – думала она, наблюдая за Лукой. И еще думала, что хорошо бы нарисовать его. Нет, пожалуй, не нарисовать, а изваять эту фигуру в движении – из мрамора. Запечатлеть, выражаясь высоким слогом, на века – это дивное мужское тело, это совершенное лицо. Ведь потом безжалостное время испортит все, превратит красоту в прах.

…Несколько дней они провели у Луки дома, практически не выходя на улицу. Им было хорошо вместе. Говорили, шутили, смотрели кино. И все, что они делали, было интересно обоим. Вернее, им оказалось интересно все делать вместе. Зоя любовалась Лукой, Лука ходил за Зоей по пятам.

Потом сидеть дома надоело, они выбрались в город погулять. Стояли яркие, холодные мартовские дни. Прозрачное синее небо, дымный, московский воздух. Конечно, заехали к Зое, забрали часть ее вещей. Ярика поблизости не наблюдалось, ничего подозрительного не происходило, и возлюбленные успокоились. Возможно, Полина если и строила какие-то козни, то выжидать и разыскивать Зою ей надоело.

Но разъезжаться по своим квартирам не торопились. У них даже состоялся разговор на эту тему. Зоя сказала, что их роман «неправильный», поскольку он оказался лишен конфетно-букетного периода. Ни ухаживаний, ничего… Сразу в постель, сразу сожительство. Разве это хорошо? Разве такие отношения могут долго продлиться?

– Да что ты все в будущее пытаешься заглянуть?.. – рассердился Лука. – И, вообще, неизвестно, как на самом деле правильно, а как нет.

Они немного поссорились, потом немедленно помирились.

А еще через день Луку пригласили на съемки в очередной рекламе. Дня на три. Отказываться Лука не стал, да и Зоя его поддержала.

Вот наконец она осталась одна. Но одиночество не продлилось и часа – вдруг позвонила Лена Болконская. Поинтересовалась здоровьем, спросила о работе, затем пригласила сегодня на очередной «салон». Зоя подумала и согласилась.

Дело в том, что, едва услышав голос старой приятельницы, Зоя вспомнила и о Полине; о том, что Полина много чего себе позволила на публике, а она, Зоя все «съела» и промолчала, поскольку считала стыдным и глупым замечать интриги. А разве это правильно? Да, можно сколь угодно долго утешать себя мыслью, что умные люди разберутся сами, кто из подруг прав, кто виноват, что умные люди не поверят наветам.

Но дело-то не в этом. Не в том, стоит ли обращать внимание на сплетни Полины или не стоит. Надо остановить бывшую подругу, заставить ее прекратить сплетничать. Как это сделать? А просто. Рассказать всем правду.

Раньше у Зои были мысли расстаться со своими друзьями-коллегами, перестать ходить в «салон» Болконской. Меньше сплетен – меньше недоразумений… Но Полина-то продолжает ходить к Лене и распространять о Зое небылицы, то есть по-прежнему портит Зое репутацию. По сути, Полина распугивает у Зои клиентов, показывая Зою как недобросовестного, безответственного человека, способного на плагиат и прочие грехи.