Безумия…

Кажется – насквозь меня прожигает острый вкус ночных воспоминаний. Потому что такое… Даже не сравнишь ни с чем.

Он целовал меня – и выпивал дыхание, выпивал жизнь, выпивал душу, но вкус его губ того стоил.

Он мял меня как тесто, вил из меня послушную веревку, его слова раскатывали меня тонким слоем и заставляли полыхать огнем на тысячу градусов.

Вчера я все что угодно была согласна сделать для него, лишь бы он ни на секунду не отпускал меня от себя. Лишь бы продолжал называть своей…

Господи…

Я смотрю на себя в упор, качаю головой.

– Катя, ты рехнулась! – сообщаю своему отражению твердо. – Какой еще к черту своей.

Своей девочкой, своей холерой, своей заразой…

Господи, господи, господи…

От ужаса прижимаю к горящим щекам ладони.

Это ведь трындец!

Срочно надо…

Что?

Мозг свой сменить, потому что этот бракованный?

Ох…

От зеркала отворачиваюсь, чтобы лишний раз себе в глаза не смотреть. Потому что то, что сейчас роится в моей голове – это неправильно, это нужно оттуда выгнать как можно скорее.

Ройх приставал к моей подруге!!!

А мысли в голове о том, что нет смысла никуда бежать. Я не могу бежать вот так – с голым задом. Придется возвращаться в гостиную, а там чутко спит на диване Ройх. И он наверняка проснется, если я начну шебуршиться по комнате в поисках разбросанной там одежды. А там… Он вряд ли даст мне куда-то сбежать. Ну, по крайней мере я старательно себя в этом убеждаю. Он ведь приказывал быстро к нему возвращаться…

А вдруг он это по инерции? Спросонья за мной повторил?

Ну ведь не о том ведь думаю.

А когда замечаю брошенную на стиральной машине темную футболку – и последние разумные мысли из головы испаряются. Пальцы так и тянутся к находке, встряхивают ее, любуются.

Обычная футболка, синяя, с готическим росчерком какой-то рок-группы на груди. Да и плевать бы на неё. Суть не в этом. Суть в том, что на стиралке брошено. А значит, Ройх её носил. Бросил походя, не закинув в барабан.

Прижимаюсь носом к ткани – и сама ощущаю, как внутри начинает что-то тихонько побулькивать. Восторженное. Потому что…

Да, это его запах. Терпкий такой, солоноватый, смешанный с запахом какого-то парфюма. Такого непередаваемого…

Футболка оказывается на моем теле быстрее, чем я успеваю осознать желание её примерить. Просто бац – и все. Готово. Будто кожу снова окутывает невидимой аурой Ройха, и нет его вроде рядом, но в то же время – запах его чувствую, даже жар его тела мне мерещится…

Ох, блин… Понимаю, что глажу эту чертову футболку, верчусь в ней перед зеркалом и любуюсь тем, как она сидит. Хотя просто ведь футболка, не по фигуре даже. Мешок мешком. Но такой прекрасный мешок… Внесите второй, пожалуйста…

Нет. Бессмысленно бежать. Я этого не хочу. Я сама не понимаю, чего на самом деле хочу. Точно не бежать. Вернуться. А там…

Не буду ничего загадывать. Будет как будет.

Выскальзываю из ванной на цыпочках.

Видимо, меня не было достаточно долго, потому что Ройх опять спит, крепко, не просыпается, пока я осторожно пробираюсь к столу и нахожу на нем свой телефон. Разблокировываю экран и чуть не вскрикиваю от удивления. Шесть пятнадцать? А ведь сегодня понедельник! Где будильник, почему не сработал?

А кто его ставил вообще? Мне вчера вообще не до будильников было. Ройху…

Ему, видимо, тоже. Он ведь сразу со мной улегся, не ходил никуда. Точно помню. Ну и…

Смотрю на него растерянно. Я понятия не имею, во сколько он встает обычно, когда пары в универе в девять-двадцать. Ему же не надо на метро хрен пойми сколько до универа ехать от общаги. Наверное… Наверное, еще поспать можно. Часик. А там…

Требовательный стук перебивает мои мысли. Я вздрагиваю и оглядываюсь. Ройх продолжает дрыхнуть, так крепко, что аж завидно. Даже если заподозрить его в какой-то паскудной шутке – нет вблизи него ничего, обо что бы можно было постучать.

Пока я верчу головой, стук повторяется. Из прихожей он. Я медленно выхожу туда, с такой осторожностью, будто из дверного глазка ружье сейчас высунется.

Приникаю к этому самому глазку. Вижу на затопленной желтым светом пролете женскую фигуру. И кто это у нас шляется в шесть утра по соседям? И зачем? Вроде не сверлим, не топим, да и нас не топят…

– Юл! – по какой-то неведомой мне причине женщина подает голос. – Юл, я вчера обещала тебе занести обед. Извини, что так рано, меня срочно вызывают на смену. Но я все еще вечером приготовила, забери пожалуйста.

Чего-о-о?

Это что еще за кошка драная Ройху обедики готовит? Да еще и зовет его так по-свойски, будто с ним еще и трахается!

Боже, благослови замки, которые без ключа изнутри открываются.

Если бы не они – явившаяся к Ройху баба не порадовала бы меня настолько вытянувшейся мордой лица. Ужасно было жалко, что не могу зафоткать.

Ну, конечно, пришла-то она к мужику, а получила взлохмаченную босую девицу в его футболке. Угадайте с трех раз, чем это мы всю ночь занимались?

– А… Где… – она заглядывает за мое плечо, будто надеется там найти Ройха. Не находит. Огорчается.

– Юл спит, разумеется, – улыбаюсь развязно, – ему нужен отдых. Он так утомился. Всю ночь мне покоя не давал.

Мертвенная бледность разливается по лицу этой тетки. Нет, она симпатичная так-то. Моложавая, незатасканная. Волосы светлые, длинные, личико – как у русской красавицы из книги сказок. Только как же я не люблю всех этих… сказочных.

– Кто ты, детка? – она пытается что-то у меня разузнать. – Ты племянница Юлия? Надолго приехала?

Я вздыхаю. Как же тяжело с этими, правильными, которые до последнего будут уверены, что “всю ночь не давал покоя” значит “до часу ночи заставлял решать уравнения”. А то, что мы орали всю ночь – так это мы не сходились в выборе математического метода. Вели строго научный диспут, ага-ага.

Склоняю голову набок, обнажая шею. Там самый темный засос из всех, что остались на моем теле после ночи.

– Как думаете, племяшкам любимым такое оставляют? – спрашиваю снисходительно. – Или у вас люстра недостаточно шаталась сегодня ночью? Ай-яй-яй. А я-то думала, что мы хорошо старались.

– Нет, нет, – она трясет головой, сопротивляясь из последних сил, – он не может с тобой. Ты же такая…

– Какая? – с интересом переспрашиваю и тут же подсказываю подходящие эпитеты: – Красивая? Сексуальная? Ну, это вы еще как я танцую не видели.

– Ты совсем девочка, – стонет женщина у дверей. Её натурально трясет. Как бы скорую не пришлось вызывать.