– Папа принципиально ничего не покупал, что я могла получить своими усилиями. Зато водить учил, – сухо отвечаю.

Не буду говорить, что учитель из отца был паршивый. Про мертвых плохо не говорят. Даже если уважения к ним и полстакана не наберется. Ну и ко всему прочему… Те уроки вождения, пожалуй, были теми немногими моментами, когда отец проводил со мной время. Пусть он мозг выносил при этом. Но все-таки был рядом.

Ройх невесело вздыхает и бросает ключи мне на колени.

– Надеюсь, ты не угробишь меня просто из ревности к трем обещанным мне твоим боссам девочкам, – ядовито роняет он.

Мои пальцы впиваются в руль. Он слышал. Ну… Конечно, слышал, не глухой же. И его заинтересовало предложение?

– Холера, есть вариант, что пока ты бесишься, я действительно сдохну от потери крови, – шепчет Ройх, и это прекрасно приводит меня в чувство, – потому что бинт сильно мокнет. Кажется, твой братец задел какую-то крупную вену.

Я не начинаю опровергать, что сейчас. Просто поворачиваю ключ зажигания, старательно подавляя паническую дрожь.

Он не умрет. Он слишком рьяно болтает для умирающего. И все-таки…

Я надеюсь, что поездка пройдет в тишине. Я почти год не садилась за руль, Вовчик забрал у меня машину сразу, как вскрыли отцовское завещание.

Папа завещал все старшему сыночке, приложив к этому письмецо с просьбой позаботиться о младшей сестре. Вовчик читал это письмо вслух. При маме. Елейным голосочком обещал выполнить папочкины наветы всенепременно. И машину у меня забрал “из соображений безопасности”. Продал через неделю. Сколько выручил – не знаю. Наверняка немного, вкатывал-то дружку своему, чтобы побыстрей бабло получить.

– О чем задумалась, холера? Надеюсь, о том, как приятно было меня трогать?

Шепот Ройха – кислотно-горячий, язвительный и голодный одновременно. Вот только поддаваться ему нельзя. И вообще мне нужно держать глухую оборону. Я и так подставила саму себя с этим своим “станцую хоть на ваших коленях”. Опрометчивое было обещание, давала его на эмоциях. Сейчас, когда они отступают, внутри меня все холодеет от того, на какие условия я согласилась.

– С чего вы взяли, что было приятно? – произношу со всей возможной ядовитостью.

– Детка, я точно знаю, когда женщина меня хочет, – о, да, спасибо вам, Юлий Владимирович, за этот снисходительный тон. Он в нужной степени заводит внутреннюю причину моей неприязни.

– Боюсь, в этот раз маш детектор сломался, профессор. На второй раз у вас денег точно не хватит.

– С чего бы? – Ройх презрительно кривит губы. – Самое ценное ты уже продала.

Хороший выпад. Но когда это я умела вовремя заткнуться в перепалках с ним.

– Для тех, кто обманул мои ожидания, действует прогрессирующая ставка. Второй раз вдвое дороже, чем первый, – ехидно откликаюсь я.

Я прямо кожей чувствую, как сужаются его глаза, которыми он меня сверлит. И все жду-жду-жду, пока он что-нибудь скажет, а он молчит.

Ну, не думает же он…

Нет, вряд ли он решит раскошелиться на полляма. Слишком высокая цена для одного перепиха. Даже за предыдущий его “гонорар” меня бы придушили те самые девочки, что сегодня целовались со мной в одной гримерке. Любой дырой бы подставились.

И все-таки лучше мне быть поаккуратнее в шуточках. Один раз я уже дошутилась. До беззвучного, адского, разорвавшего меня на клочки первого раза в библиотеке.

Одно ясно точно – это будет долгая поездка. Даже если ближайший травмпункт – за углом.

У травмпункта выясняется, что с Ройхом мне пойти нельзя.

– Сиди в машине, холера, – сухо приказывает он, забирая документы из бардачка, – нечего тебе со мной светиться где бы то ни было.

– Вы со мной ходили.

– Я тебя привез. Я – твой преподаватель и могу выступать сопровождающим лицом. А если со мной раненым появишься ты, да еще и курточку свою расстегнешь, декольте продемонстрируешь – боюсь, что ко мне будет гораздо больше вопросов на тему того, где меня ранили, раз со мной таскается соплюха в прикиде стриптизерши.

– И правильные это будут вопросы, – бурчу себе под нос, но Ройх одаривает меня таким яростным взглядом, что я язвительно кривлю губы. – Не очень-то и хотелось с вами таскаться.

– Я так и думал, – он щерится как голодный волк, – сиди тут, холера. Будь паинькой. И никуда не уходи. Я хочу получить то, за что заплатил, сегодня, а не когда-нибудь потом.

Хочет он.

Я тоже дохрена всего хочу.

Например, удавку на его шее затянуть. Так мне что, вылезать из машины, искать где-нибудь веревку или провод?

Честно говоря, ждать его – мучительно и почти невыносимо. Каждая минута тянется такой бесконечно долгой, что в какой-то момент становится невозможно выждать даже два часа.

Хочется вылезти из тачки, походить взад-вперед, но я по-прежнему в тех злосчастных туфлях, до выступления – черных, лаковых, со злыми шипами на носках. Образ “грязной полицейской” – он именно такой. Злой и с выебонами. Вот только он для себя требует особого настроя, а я что-то никак не соберусь для него с мыслями…

Когда в водительское стекло стучит указательный палец Ройха – я пытаюсь хоть на минуточку задремать, уронив голову на руль. Кто знает, может, там, во сне, прекратится наконец это мучительное ожидание хоть каких-то новостей?

А тут он. Стоит, смотрит на меня сверху вниз сквозь оконное стекло, и будто бабочку на иголку меня этим своим взглядом насквозь пронзил.

Минуту я так вот сижу, одну бесконечную минуту без права на дыхание, не находя в себе силы, даже чтоб моргнуть.

Только потом спохватываюсь и торопливо опускаю стекло.

– Вам уступить место? Сами хотите повести?

– Нет, – медленно произносит он, в отличие от меня не отводивший взгляда, – нет, веди ты. Мне ставили местный наркоз, когда шили. Не уверен, что могу вести машину.

– А вас точно зашивали? – придирчиво спрашиваю я. – А то, может, вы не соблюли наш договоренность? Так и я не буду тогда…

– Ну, ты и размечталась, Катерина, – Ройх покачивает головой с такой ехидной улыбкой, что я даже чувствую подвох, – не волнуйся. Швы я тебе покажу. Перед тем, как ты начнешь отрабатывать заплаченные мной за приват деньги.

Я чувствую какой-то подвох в его словах. Что-то он совершенно точно задумал, но что…

– Ну что? – Ройх возвращается на свое место и смеряет меня испытующим взглядом. – Поедешь отрабатывать, холера? Или боишься?

– Не боюсь, если вы не хотите, чтобы я станцевала стриптиз на столе у нашего ректора, – откликаюсь скептически. После секса на подоконнике библиотеки – я чувствую обязательную потребность уточнять локации.

– Не волнуйся, – Ройх ухмыляется, – сегодня будем без экстрима. Танцевать ты будешь у меня дома.