В какой-то момент думается – да лучше бы на столе у ректора. Там хотя бы сбежать можно. А тут… Если я окажусь у него дома… Куда мне бежать?

С другой стороны – отступать-то некуда. Он ведь может забыть про нашу договоренность. Может “нечаянно” проболтаться о месте моей работы. И три года учебы будут бездарно спущены в унитаз.

И потом… Любопытно же глянуть… Хоть одним глазком – какова она, берлога этого неандертальца.

– Говорите адрес, – произношу я без особого ликования в голосе.

Дом Ройха оказывается новоделом. Модным и выебистым, с огромными окнами и консьержкой на первом этаже. Про улучшенную планировку по европейским стандартам я узнаю уже позже. Когда осторожно ступаю ногами в тонких черных чулках по дубовому паркету ройховской прихожей.

– Будь как дома, холера, – через плечо бросает Ройх, успевший отправить свое короткое черное пальто в шкаф, – только не забывай, что ты сюда работать пришла.

– Кто ж мне даст забыть, – бурчу себе под нос и, прихватив туфли с собой, шагаю за ним следом, украдкой оглядываясь. Рассматриваю застекленные книжные шкафы. На верхней полке одного – какая-то нарядная фоторамка. Но почему так высоко? И почему выбраны обои именно такие, темно-серого оттенка? И почему…

– Нравится? – с насмешкой интересуется Ройх, заметив, как я заинтересованно верчу головой по сторонам. У меня, конечно, тысяча вопросов. Хотя я успела уже понять, что оформлено все прекрасно, в выдержанном строгом стиле, с совершенно четко ощущающимся вкусом. Но я ж не могу вот так прямо сказать, что да, понравилось. Не Ройху!

– Темновато, – откликаюсь я, отводя взгляд от очень стильного синего дивана, – как в берлоге у медведя-шатуна.

– Отличный эффект, – Ройх расслабленно кивает, – как я и планировал. Ну что, холера, иди сюда.

– Зачем? – спрашиваю я, тут же проникаясь паникерским подозрением.

– Ну как, – Ройх сбрасывает с плеч рубашку. Когда он успел её расстегнуть? – Ты ведь должна сначала убедиться, что я тебя не обманул, не так ли?

Его голос звучит с нескрываемым коварством. Я это понимаю.

А сама каким-то краем сознания любуюсь мягким блеском кожи. Нет, не Ройхом любуюсь, конечно! Просто… Тело у него красивое… Глядя на парах на его спину, почти что облепленную тонкой тканью рубашки, я не то чтобы заблуждалась на этот счет, но… Это ведь не то же самое, что видеть…

Но и шов я тоже вижу. Грубые черные стежки вдоль неровного, небольшого разреза. Подтверждаю, что вижу, коротким кивком, и Ройх снова закрывает его защитной прокладкой из пластыря и бинта.

– Ты готова платить по счету, холера? – опасным шепотом спрашивает он. Я тут же ощущаю слабость в ногах. Вот сейчас я снова буду для него танцевать. Я, оказывается, очень этого боюсь.

– Готова, – произношу, стискивая себя в кулак, – где вы хотите, чтоб я для вас танцевала?

– Что за вопрос? – улыбается Ройх и разваливается на диване. – Везде конечно. Везде, где обещала. Стол, стул, мои колени. Так и быть – начинай со стола.

Думал – сразу снимет эти свои джинсы, под которыми спрятала наряд для привата. Нет. И не подумала. И кофточку свою светлую поверх оставила. Только туфли снова надела.

Думал – встанет на стол в полный рост и будет смотреться нелепо. Она же уселась на колени ко мне спиной. Пальцами растормошила темную гриву своих волос. И прямо сейчас у меня на языке становится сухо. Потому что паршивка явно хорошо знает, что делает. И села она так выгодно, так волнующе выставив задницу, что бывалая модель не смогла бы лучше.

Правда вместо того чтобы начать, холера зачем-то зависает в телефон. Причем настолько надолго, что я даже нетерпеливо покашливаю.

– Ты хочешь, чтобы я заснул от скуки?

– Вы в ресторане у шеф-повара тоже над душой стоите и торопите?

– Я просто хочу наконец получить свой заказ.

– Одну минуту, – сказала-то она это бесстрастно, но так на меня косо глянула из-под ресниц. Да еще и такой дивный ракурс точеного профиля продемонстрировала…

Волосы блестящим свободным водопадом струятся по спине. Густые ресницы взволнованно дрожат. Пухлые губы чуть приоткрыты, будто требуют, чтобы их немедленно раздвинул шире… язык. Для начала, язык.

Она еще не начала, а у меня снова начинает посвистывать внутренний чайник самообладания.

Господи, вот зачем ты послал на мою голову эту красивую дрянь? Мне так прекрасно жилось до этого. До того, как жизнь моя превратилась в эту бесконечную охоту.

Первые аккорды мелодии дают нам “команду” к старту. Именно после них холера откладывает телефон и заставляет гриву своих волос веером взметнуться в воздух.

Не то чтобы я сомневался, что она справится в отсутствии пилона. Но то, как охуенно она справляется – заставляет меня податься вперед и впиться в гибкое тело глазами. Сейчас все это – только мое. И господи, как же я завидую сейчас своему столу! Потому что такой неторопливый разврат холера на нем вытворяет – только смотри и дымись… И хорошо, что у стола кованые ножки. Потому что даже надежная Икея вот этого всего бы не выдержала. От стыда бы сгорела.

Ясное дело, кофточка была оставлена, чтобы медленно её расстегивать. По пуговке. Спуская рукава то с одного, то с другого плеча. И раз за разом призывно стрелять в меня взглядом, томно закусывая губу. Будто спрашивая безмолвно: “Хочешь? Хочешь, расстегну еще одну?”

Под светлым невинным трикотажем у холеры – черный кожаный лифчик. И я бы с удовольствием посмотрел, как она немедленно снимет его, но…

Но естественно, теперь пришла очередь джинс.

Можно подумать, я до этого заблуждался насчет того, какая роскошная у этой паршивки задница. Именно сейчас мне её демонстрируют во всей красе. Холера ею крутит. Холера прогибается к полу, выставляя свое достояние. Да еще и оглаживает попку руками, зараза, будто и сама наслаждается собственной охуенностью.

С джинсами все оказывается чуть проще. Она спускает их за один раз, низко прогнувшись и лишний раз продемонстрировав загорелые сильные ноги. Длинные, как космос. И я даже помню, как крепко она ими может стискивать тело.

Я отчаянно хочу, чтобы она облажалась. Чтобы что-то у неё пошло не так, чтобы я хотя бы моргнуть наконец смог. Да боже – хоть бы вдох нормальный сделать.

Нет. Небрежное движение ножки – и ненужные джинсы летят к стене. И я совершенно уверен, что нашлись бы и те, кто хотели бы и на месте джинс сейчас оказаться. Лишь бы эта девочка коснулась их носком шипастой черной туфли.

Танец продолжается. Накал его откровенности повышается с каждой секундой. Короткие шортики отлично сочетаются с лифчиком.

От издевательств над моим столом холера переходит к надругательству над стулом. Делается еще на шаг ко мне ближе.