Зевнув, я задернула занавеску и на цыпочках прошла к кровати. А потом с облегченным вздохом упала на подушку. Да, трудностей и борьбы вокруг нас хватало. Но также хватало и радости. Разве не здорово, что здесь, в далекой глухой деревне без газа и нормальной связи живут интересные люди? Разве не прекрасно, что тут, в тупике, окруженном лесом, эти люди не озлобились, а наоборот, готовы поддержать совершенно чужого им человека?

Я улыбнулась и погладила ушки забравшейся ко мне Мани.

— Давай спать. — сказала ей. — Ночь скоро кончится, и наступит новый, очень хороший, день. Рядом с дверью, положив лохматую морду на лапы, твой сон стережет Казбек. А еще мы обязательно пойдем гулять в поля. Но только после того, как соберем в малиннике весь мусор. Ну, может, не весь…

Маня согласно вздохнула. Уткнувшись носом в собачью голову, я медленно вплывала в сон. Луна, напоследок посеребрив край занавески, скрылась за выступом террасы. Навевая приятные грезы, под окнами трещали кузнечики… И где-то за домами, возвращаясь от приехавшего в деревню на выходные брата, заковыристо матерился Семен.

***

Уже через день, заперев наш деревенский дом и поручив его надзору бдительных соседок, мы вернулись в город.

Маня сразу завалилась спать. Сын уселся смотреть фотографии в ноутбуке, а я, поставив стирку, улеглась в ванную. Какое же это блаженство: смыть с кожи пятидневную пыль и пошкрябать потемневшие пятки кусочком пемзы! В теплой воде с морской солью и пеной мое тело медленно расслаблялось, расслаблялось, расслаблялось… Только тогда я поняла, насколько же оно, бедное, устало! А с утра меня уже ждала работа и собравшаяся на дачу начальница.

— Мам! — Сын стукнул кулаком по двери ванной комнаты. — Хватит плавать! Вылезай!

— За-ачем? — Со вздохом спросила у него. — Если проголодался, сделай себе бутерброд. И вообще, учись готовить!

— Да мам же! — Мне вдруг показалось, что от нетерпения Сережка приплясывает на месте. — Слушай: тут на фотках… ты не поверишь! Скалли с Малдером отдыхают!

— О, Боже… — пробормотала я. — Очевидно, ты узрел нечто невероятное.

— Точно!

— Неужели тарелочку в рентгеновских лучах заката? — Я подхватила пальцами ноги цепочку и вытянула пробку слива.

— Не, тарелка — это фигня. Короче, мойся и приходи!

Уже через десять минут, в халате и с мокрыми волосами, я зашла в Сережкину комнату. Затем, через его плечо, посмотрела в экран.

— А зори там действительно красивые. — Экран ноутбука фирмы «Тошиба» прекрасно передавал насыщенную палитру деревенского заката.

— Не, не это. — Сережка промотал несколько фото. — Вот! Улица в заброшенной деревне.

— И что? — Не поняла я. — Трава выше головы, крыши домов, тропинка…

— Да вот же! — Он увеличил часть снимка. — Ничего не напоминает?

— Ого! — У меня вырвалось невольное восклицание. И действительно, как можно было не заметить выходившую из травы здоровущую собаку? Судя по ее морде и фигуре, она была московской сторожевой. Висячие уши, длинная шерсть, характерная расцветка и толстые, широко расставленные лапы… Большие глаза с опущенным нижним веком. Одно но: если исходить из размера росшей вокруг травы, ее высота в холке была где-то… по мое плечо.

— А вот фото целиком! — Сережка снова сжал фотографию. — Видишь, как на ее шерсть падает тень? А глаза! Они смотрят прямо на меня. Но когда я делал этот кадр, никакой собаки там не было!

— Ну да. — Согласилась я. — Тем более, такой огромной. Может, так причудливо переплелись травы?

— Ты сама-то в это веришь? — Хмыкнул сын и открыл другое фото. На вечернем снимке был Денис, стоявший под соседской ивой. — Посмотри-ка сюда. Видишь над его головой искорку, которой тут не должно быть?

Он увеличил фото. А я в замешательстве почесала мокрый затылок, поскольку прямо над макушкой соседа парила этакая фея Динь-динь. Крылышки, голова, ручки и ножки — все светилось собственным, а не отраженным светом.

— Может, не известный науке мотылек? — Как взрослый, рационально мыслящий человек, я опиралась на постулаты ньютоновской физики и теорию дарвиновского происхождения видов.

— Ну да, ну да. — Покивал Сережка. — А вот эти листики ивы осиял специально для такого случая выглянувший из-за горизонта и согнутый буквой зю солнечный луч.

— Ха-ха. — Мрачно сказала я, не зная, как назвать то, что поймал в объектив качественный японский фотоаппарат.

— А вот еще… Нет, ты не отворачивайся! — Сережка дернул пояс моего халата. — Глянь, какие красавцы!

И действительно: во тьме деревенской ночи, подобно праздничным детским шарикам, парили разных размеров белесые объекты.

— Капли тумана на линзе! — Моя улыбка наполнилась снисходительной мудростью.

— То вверху, то внизу… Прям стирать не успевал! — Возмутился Сережка. — И ко всему-то у тебя есть объяснение! Но почему ты не хочешь признать очевидное: есть то, о чем твоя наука либо не знает, либо молчит. И если первое говорит о тупости ученых, то второе — о тщательно скрываемых от народа тайнах мироздания!

Я погладила сына по голове.

— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…

— Вот-вот: Гамлет жил много лет назад, но умел, в отличие от некоторых, делать правильные выводы!

— Знаешь, Серень… — Я вздохнула. — Если попытаться упихнуть в строгие рамки научных теорий все то, что в них никоим образом не упихивается, может оказаться, что Махабхарата — не выдумка, а история реального противостояния. Что людских популяций на планете Земля было множество. И что они, несмотря на технологии и магические возможности, которые, подозреваю, тоже относились к технологиям, закончили весьма плачевно: кто — потопом, а кто — льющимся с небес огнем. А библейская сказка о человеке, как результате божеского эксперимента, является самой что ни на есть былью.

— М-м… А у нас Махабхарата есть?

— Угу. Вон, возьми в шкафу. Только она в очень урезанном виде. Кто-то, дабы не расстраивать впечатлительных читателей их собственной ущербностью, изъял самые интересные куски текста. Но ты все равно почитай. Для общего развития.

— Знаешь, мне бы хотелось заснять взлетающее над Чертовой горой НЛО! — Мечтательно произнес сын.

— Ага. — Я улыбнулась и, не разжимая рта, зевнула. — Поедем в следующий раз…

— А давай прямо через неделю!

— Посмотрим. — Я уже знала, что моя дорогая начальница оставила мне кучу работы с разъездами по фондам. — Если не очень устану…

— Ма-ам! — Серега горел энтузиазмом. — Ты утром спи подольше. Честное слово, я и без каши, одними бутербродами с яичницей обойдусь. И вообще, чего сложного в том, чтобы сварить себе яйцо?

Действительно, чего сложного? Но в понедельник, сразу после работы, мне пришлось оттирать плиту и отдирать от черных углей сковородку. Так что в последующие дни мы снова вернулись к каше. Правда, за лето мой