за головочку, прижимаю к груди, раздвигаю твои губы своими, пью, пою. М.

Пиши — как отец? Как — дни? Не уехать ли тебе с ним куда-н<и>б<удь>? Или он не может?

Впервые — Несколько ударов сердца. С. 82–88. Печ. по тексту первой публикации.

80-28. Н.П. Гронскому

Понтайяк, 3-го сентября 1928 г., понедельник

Мой сыночек родной! Что ДЕЛАТЬ? Читать Рол<л>ана. Jean-Christophe [397]. Жаль, если уже читал — значит, читал не во́-время. Р<ильке> для тебя, 19-ти лет, еще слишком косвенен, 19-ти годам, даже твоим! Даже самого Р<ильке>! нужна прямая речь. Она в наши дни есть только у Рол<л>ана. Еще — у Конрада [398], но Рол<л>ан — родней. На билетные 100 фр<анков> купи себе всего Жана-Кристофа — сразу — и дома, над Парижем, над деревьями, под небом, по ночам — читай. Если бы я сейчас была — хотя бы в Медоне! тебе бы не нужно было Рол<л>ана. Дороже прямой речи — прямая живая речь. Но меня весь этот месяц не будет, доверяю тебя Рол<л>ану.

Мне весь день хочется писать тебе, верней я в непрерывном состоянии письма к тебе, из к<оторо>го, когда сажусь, выхватываю. «Сколько мыслей!» говоришь ты (твой трехстенный дом — хрустальный дом Тристана — «если бы я сошел с ума» — Tristan fou [399] —) мой родной мальчик, как люблю тебя за такой возглас в самой гуще горя. «Сознание своей юности есть уже бессмертная юность», так сказала одна молодая девушка, любившая старого Гёте и по-детски равнявшаяся с ним возрастом [400]. Сознание своего горя есть уже бессмертное горе, т. е. ГОРЕ БЕССМЕРТНОГО, — так скажу я. Ко́люшка, я не шучу и не преувеличиваю, у тебя все данные для полубога, что́ собственно рознит тебя от Ахилла или Тезея? Века, протекшие, — только. А ведь какой это вздор — даже с точки зрения геологии! У меня совершенно ясное сознание, что я люблю существо божественное, которое всё может. Предела можения своего ты мне еще не показал.

Такого сына как ты я бы хотела. Понимаешь? это я говорю.

_____

И С<ережа> породы божественной, только старше тебя в довременном. С<ережа> из чистых сынов Божьих, меньше герой, чем святой. (В тебе совсем нет святости, другое ответвление божества). Для ГЕРОЯ, даже звука этого, С<ережа> слишком — внутри себя и вещей. Он — праведник, а в жизни — мученик. Ты ни то, ни другое, ты — Heroïca [401] чистейшей воды: чистейшего мрамора. Ты все то же сделаешь, что и С<ережа>, но по-другому, из-за другого. У тебя — честь, у него — любовь (совесть, жалость: Христос). И Ваши костры разные: твой веселый. Помнишь, я тебе говорила о веселии, — взываю к нему в тебе. А вчера к Р<ильке> в тебе: боли. Бетховенское: «Durch Leiden — Freuden» [402]. Потому не хочу, чтобы ты пил, не хочу, чтобы ты таскался по знакомым, все это меньше тебя.

Но — возвращаясь к С<ереже>: иного не ждала. Во всех больших случаях жизни — божественен. (Ни тени жеста! т. е. осознания поступка.) А ты думаешь я за другим могла бы быть 15 лет замужем, — я, которую ты знаешь? Это мое роковое чудо.

Рада, что увидел его помимо меня.

_____

Ты не пишешь о матери. Ты на нее сердишься? Судишь? Вспомни, какая она всегда была отдельная среди вас. Все вы — и она. И воздух ее комнаты — другой. Разве она, по существу, могла быть замужем? Женой? Не знаю другого, но знаю, что и он — не тот. Я бы больше поняла ее, если бы она ушла — на свободу. «Хочу жить одна». ОТ, а не К —

Где будет жить? В Париже? (Тогда у тебя — два дома). Я сразу поверила тебе на́-слово, но может быть это — вспышка? И все уляжется. (Не верится.)

Ко́люшка, давай считать дни. Нынче 3-ье, в сентябре 30 дней. Еще 27. (Боюсь, что уже отгорю, как ты бы меня любил — такой!) Погода адова, т. е. самый блаженный сентябрь.

А вот стихи, все откладывала, (все лето было — канун приезда!) — накануне не стоило. —

Пиши мне каждый день, пиши мне много, иди домой, чтобы писать мне письмо.

До свидания, мой обожаемый мальчик.

Не на высоте событий, а на высоте замыслов.

                             М

<На полях:>

Днем позже получишь мой запоздавший подарок к рождению, — как раз в срок.

Не пожалей времени, напиши мне все как было и как есть, хочу знать твои дни. А не лучше ли тебе куда-н<и>б<удь> уехать с отцом?

Это — возможно? На волю, в природу. В какой-н<и>б<удь> другой загород.

<На отдельном листе:>

Оползающая глыба,

Из последних сил спасибо

Дубу юному, обвал

Задержавшему как знал.

Издыхающая рыба,

Из последних сил спасибо

Близящемуся (прости!)

Силящемуся спасти

Валу первому прилива.

Иссякающая лира —

Божескому, нелюдску

Бури чудному персту.

Как добры, в час без спасенья,

Силы первые — к последним…

Пока рот не пересох:

Спаси, боги! Спаси Бог!

Иссякающая сила —

Из последних сил — спасибо. [403]

Понтайяк, 12-го июля 1928 г.

_____

Хлябь! Сплошная маслобойня

Света! Быстрое, рябое,

Бьющееся без забрал…

Погляди, как в час прибоя

Бог играет сам с собою. —

Так и ты со мной играл. [404]

                             МЦ.

Впервые — Несколько ударов сердца. С. 90–92. Печ. по тексту первой публикации.

81-28. Н.П. Гронскому

Понтайяк, 4-го сентября 1928 г., вторник

После ЗЗх кил<ометров> — на Côte Sauvage туда и обратно — загнать тоску. (Загнала, но внутрь.) Ходили втроем —