Уже покидая избу, он как-то виновато посмотрел на Надежду, а потом проговорил:

– Да, чего я приходил-то… Сейчас охотоведы со всей области съехались. Этого мерзавца нам нужно пристрелить! Охотники опытные, так что он никуда от нас не денется… – Выдержав паузу, как если бы дожидался от меня ответа, продолжил: – Просто тебя в известность ставлю. Без тебя справимся, так что отдыхай!

Попрощавшись, Степан Денисович быстро вышел и заторопился к своему старенькому «УАЗу», стоявшему в десяти метрах от избы.

– Ты не жалеешь? – вдруг спросила Надежда.

– Мы уже обо всем переговорили. Я не видел тебя очень долго и хочу сейчас быть с тобой. Я просто сгораю от счастья, а медведей… на мой век еще хватит!

Следующий день начался с плохих вестей, которые принес мне Аркадий. Подстрелить Антошку так и не удалось. Медведь каким-то невероятным образом просочился через все расставленные кордоны, при этом серьезно помяв двух охотников. И где он сейчас находится, никто точно сказать не мог. Предполагали, что он просто ушел куда-то в глубину тайги, подалее от людей, что так досаждают ему в последнее время. Я же думал, что он находится где-то неподалеку…

Была и хорошая новость: Егору сделали несколько операций, и сейчас его дела понемногу шли на поправку.

Моя работа, собственно, как и сама жизнь, с приездом Нади приобрела больший смысл. Возвращался я из тайги всегда в приподнятом настроении, зная, что меня ждут и обогреют теплом, которого мне так недоставало. Я ежедневно обходил свой участок, ожидая увидеть следы Антошки, но не находил, а то, что наблюдал, относилось к недельной давности. Но я нисколько не сомневался в том, что Антошка себя покажет и, быть может, уже сейчас находится где-то рядом. Медведь мог объявиться в любую минуту и у моей избушки, а значит, я ежедневно подвергал опасности Надежду. Следовало уезжать в какое-то другое место, туда, где шатун не сумеет до нас добраться.

В одно из воскресений ко мне пришел Аркадий и, выставив на стол бутылку водки, начал неспешный разговор:

– Тимофей, не хочу тебя пугать, но вчера я пошел пострелять куропаток и обнаружил на твоем участке медвежьи следы. Знаешь, кому они принадлежат?

Угадать было несложно:

– Шатуну… Антошке.

– Все так, – подтвердил Аркаша. – Конечно, я бы очень хотел ошибиться, но все же думаю, что это наш старый знакомый. Уверен, что он скоро покажется и у тебя. Знаешь, что бы я сделал на твоем месте? – слегка понизил он голос, глянув на Надежду, хлопотавшую на кухне. Она нарезала копченое мясо, делала салатики, на плите наваристо закипал борщ, так что ужин обещал быть весьма достойным.

– И что же?

– Съехал бы отсюда куда-нибудь подальше! Так, чтобы этот медведь тебя никогда не нашел!

Мысль была правильная, приятель даже не догадывался о том, сколько раз я думал о том же самом. Подошла Надя: милая, улыбающаяся, радушная. Именно таковой и должна быть любящая жена. Как же мне всего этого не хватало! Даже странно, что я так долго мог обходиться без ее присутствия.

– Пожалуйста, Аркадий, угощайся, – поставила жена тарелки с закуской. Не забыла и про сервировку, установив в самом центре, как хозяина, аккуратно нарезанный ржаной хлеб. Получилось весьма привлекательно. Во всяком случае, до подобного изящества я бы не додумался. Для меня эстетика – дело вторичное. Вот что значит – женская рука!

– Знатная закуска, – довольно протянул Аркадий, не любивший ограничивать себя в разносолах.

– Скоро борщ будет готов, подождешь? – спросила Надя.

– От борща тоже не откажусь, – довольно ответил Аркаша. – Боюсь, что вы меня так раскормите, что родная жена не узнает!

– Не переживай, женщины любят полненьких.

Аркаша активно взялся за закуску. Челюсти энергично задвигались.

– Знаешь, я и сам об этом думаю, – ответил я на слова Аркаши, когда Надежда вернулась на кухню. – За себя я как-то не опасаюсь… но вот за жену! Думаю, что Антошка не может мне простить смерти Машки, поэтому хочет забрать у меня Надю. Вот тогда он посчитает, что со мной в расчете по-настоящему.

– Что-то ты преувеличиваешь, – с сомнением протянул Аркадий, цепанув вилкой кусок сала. – Кто знает, какие мысли прячутся в его звериной башке… И куда ты думаешь съехать?

– Километров за триста отсюда, к селу Каравайное.

– Почему туда? – слегка приподнял он голову.

– Нефедов на пенсию вышел, вот я и пойду на его место. Он мне звонил дня два назад, предлагал.

– А сколько же лет Нефедову?

– Уже за восемьдесят будет.

– А ведь до сих пор по тайге бегает, как молодой. За ним ведь и не угонишься.

– Все так, а теперь, говорит, внуков хочу понянчить. А то они все подрастают, а я их не вижу.

– Тоже верно. Давай еще по одной?

– Не возражаю.

Выпили молчком. Без тостов и речей. Просто хряпнули беленькую в один глоток и закусили вяленой кабаниной. Очень даже ничего получилось.

Подоспел борщ. Надя разлила его в глубокие тарелки, от которых шел густой наваристый дух. В миске разлита сметана.

– Ух, какой замечательный, – отведал Аркадий первую ложку. – Боюсь, что без добавки не обойтись.

– Буду только рада, – отозвалась Надежда.

– Места там красивые, – мечтательно растянул губы Аркадий, – горы, кедровник. Одна пойма у Арги чего стоит! Как разольется, так берегов не видно! А рыбы там сколько! Так что я к тебе наведываться буду на рыбалку.

– Всегда милости просим, – отозвался я охотно. – Встречу, как полагается.

– А Надежда что говорит?

– Сказала, что никуда больше от меня не уедет, куда я, туда и она.

– Дельно. Да, Надя у тебя понимающая женщина. Повезло тебе с ней. Давай еще на дорожку, и я потопаю.

– А что так? Сиди еще. Не так часто ты ко мне приходишь, чтобы надоесть.

– Не могу… Мы ведь Антошку все-таки хотим достать. Съехалось много охотников, полицейские будут, вояк нагнали, так что целая спецоперация планируется. Никуда он от нас не денется. Где его лежки, тоже знаем.

– Может, вам помочь? – с готовностью спросил я.

– Не нужно, – отмахнулся Аркадий. – Можно сказать, что у тебя сейчас медовый месяц, так что отдыхай себе!

Посидев еще с полчаса, Аркадий ушел, а я вновь остался с Надеждой. Что еще может быть лучше!

* * *

Вскоре я переехал в другой район, – километров за триста от своего прежнего проживания. Этот участок тайги мне нравился всегда: гористый, с высокими перепадами и бурлящими реками. Его природа просто завораживала всякого, кто там бывал, даже самого неискушенного, а что говорить обо мне, понимавшем в первозданной красоте толк.