Но национальная идея, то есть представление нации о смысле своего существования, о целях и методах развития (национальное самосознание), спокойно может совмещать в себе взгляды, совершенно недопустимые с идеологической точки зрения. Например, коммунистический Китай строит под краснозвездным флагом вовсе не коммунизм, а вполне себе капиталистическое общество, где частному капиталу предоставлены очень большие возможности, права и свободы, а в эксплуатации человека человеком общество не видит ничего предосудительного. При этом капитал в Китае начисто лишен каких-либо политических прав, а власть (бюрократия) совершенно отделена от собственности. Модель государственности Китая с полным основанием можно назвать фашистской, либерального в ней нет ничего, в отличие от экономики. Свобода слова жесточайше подавляется, демократия и политическая конкуренция отсутствуют, у власти находится тоталитарный однопартийный режим. Да, формально в Китае несколько партий, и они даже представлены в парламенте, но, во-первых, они не являются оппозиционными по отношению к правящей КПК, во-вторых, их значение чисто номинальное.

При Гитлере в Германии тоже продолжала существовать многопартийность, под запретом оказались лишь коммунисты и социал-демократы. А то, что правые партии добровольно решили слиться с НСДАП или самораспуститься, — так на то была их «свободная» воля.

Как видим, китайская национальная идея есть симбиоз не просто различных, а антагонистических идеологических концептов. Даже в экономике принципы инвестиционной открытости, рыночной конкуренции и частной инициативы совмещаются с приматом государственного централизованного управления и планирования. Ни о каком рыночном регулировании курса национальной валюты даже речи не идет. Курс доллара определяется ЦК КПК. Однако успехи Китая в построении индустриальной экономики очевидны. Поэтому следование взаимоисключающим идеологическим установкам в рассматриваемом случае следует признать целесообразным. По крайней мере, на данном историческом этапе.

В чем еще существенная разница между идеологией и национальной идеей, помимо того, что последняя всегда носит синтетический характер? Идеология, даже бурно развиваясь, сохраняет преемственность по отношению к своему идейному базису. Современный гламурный социальный либерализм и неолиберализм (рыночный фундаментализм) при всех противоречиях между собой наследуют классическому либерализму XIX столетия. А вот национальная идея не может быть неизменной и даже не всегда сохраняет преемственность, являя собой реакцию социума на изменившиеся условия существования. Часто эта реакция носит революционный характер, знаменуя собой кардинальные сдвиги в массовом сознании.

Порой под понятием «идеология» подразумевается методология. Скажем, часто можно наткнуться на довольно абсурдное словосочетание «идеология фашизма». В РФ пошли еще дальше — придумали и закрепили законодательно «идеологию терроризма» и за пропаганду несуществующей террористической идеологии лепят большие тюремные сроки. Террор — старый как мир метод достижения цели (политической, экономической, религиозной и т. д.) с помощью систематического применения насилия. Точно так же попробуйте сказать, в чем заключается фашистская идеология. Фашизм — всего лишь форма (метод, инструментарий) осуществления политического господства. Содержание у политического режима может быть различным. Итальянские фашисты стремился к экспансии, а испанские — нет. Германские фашисты преследовали евреев, а финским и чилийским антисемитизм был чужд. Были люмпенские фашистские режимы и те, что представляли интересы крупного капитала.

Тут мы сталкиваемся с еще одним смежным понятием — парадигмой развития. Полагаю, понятие «имперская парадигма» знакомо многим. Любая империя стремится к экспансии, чаще всего силовой, экономической и культурной одновременно. При этом в каждом конкретном случае эти три составляющие присутствуют в разных пропорциях. Если захватить новую территорию можно с помощью грубой силы, то для ее удержания ключевое значение имеет способность экономически интегрировать покоренные народы в общее хозяйство и их заинтересованность в культурной ассимиляции. Подчеркиваю, что для побежденных культура победителя должна быть привлекательной. Насильственная ассимиляция проблемы не решает. Пример тому — Польша и Финляндия, которые экономически были наиболее процветающими частями Российской империи, однако в культурном плане оставались в ней чужеродны, агрессивно отвергая любые попытки русификации. Грузия же охотно впитывала в себя русскую культуру без всякого принуждения.

Империя не может прекратить расширяться, распространять вовне свои ценности. Империя не способна полностью сконцентрироваться на внутреннем развитии, как какая-нибудь Швейцария. Для нее высшей целью является не благосостояние подданных, а собственное величие. За него подданным и приходится платить благосостоянием и жизнями. Однако имперской идеологии не существует, хотя порой многие употребляют такое словосочетание. До 1917 г. идеологией Российской империи был национал-консерватизм, а парадигмой развития — империализм. Потом произошла смена идеологического вектора, государство стало исповедовать социалистическую идеологию, но парадигма развития осталась прежней, имперской. Даже катастрофически ослабевшее в ходе революционного кризиса Советское государство пыталось совершать экспансию в Европу (война с Польшей), Персию, Монголию. Удачной была только последняя попытка.

Как только Советское, имперское по своей сущности государство окрепло, экспансия стала маниакально-неудержимой, а ее полем — практически весь мир. Романовская империя издохла, но Советская Россия ни на секунду не переставала быть империей. Именно это и свело СССР в могилу, а вовсе не «предательство Горбачева», как о том вопят нынешние имперцы. Да, Горбачев отказался от экспансии и противостояния с Западом, но не потому, что был антиимпериалистом, а по той простой причине, что империя надорвала свои силы, добиваясь контроля или насаждая свои ценности по всей планете за счет внутренних ресурсов, что ограничивало способность СССР к качественному развитию и наращиванию благосостояния населения. Да, Советский Союз не являлся колониальной империей, разделения на метрополию и колонии не существовало, но это не значит, что он не был империей. Подобного рода устройство было у Австро-Венгерской и Османской империй.

Кстати, сегодня совершенно точно РФ не является империей. Просто не существует той культуры, эстетики, ценностей, которые бы Россия могла нести вовне на острие штыков или вентилях газпромовских труб. Но инерция общественного сознания такова, что мировоззрение у ширнармасс осталось преимущественно имперским. Население бывшей сверхдержавы мучительно переживает коллапс империи и жаждет увидеть возврат былого величия. С некоторой натяжкой можно усмотреть экспансионизм в войнах, которые ведет нынешний кремлевский режим (Ливия, Сирия, Грузия, Украина, Молдавия). Но это всего лишь имитация. Экспансия как бы есть, но содержание в ней абсолютно отсутствует. Это больше похоже на экспансию криминальных группировок, которые пытаются застолбить за собой какие-то территории или рыночные ниши. Однако раз в массах есть запрос на имперство, то он удовлетворяется. Чисто бандитским отжимам придается романтический ареол ренессанса сверхдержавы. Но это лишь видимость, которую создает пропаганда.