входами, помимо грузового лифта в задней части дома и пожарных лестниц, выходивших на крыши соседних, более низких, зданий.

В тени возле угла мы остановились, и Кеннеди с Эндрюсом стали обсуждать план действий. Насколько я понял, Кеннеди настаивал на том, что Эндрюсу и его людям лучше не заходить в здание, а подождать внизу, пока мы с ним сходим наверх. Наконец, они договорились.

– Вот маленький электрический звонок с парой новых батареек, – сказал Кеннеди, разворачивая свой сверток. – А провода хватит по крайней мере на четыреста футов. Вы с вашими людьми подождите в тени у этого бокового входа. Ждите пять минут, начиная с того момента, когда мы с Джеймсоном поднимемся наверх. Затем вам нужно каким-то образом отвлечь ночного сторожа. Пока он будет отсутствовать, вы найдете в шахте лифта два свисающих провода. Присоедините их к проводкам от звонка и батарейки (вот к этим двум), вы знаете, как это сделать. Провода будут свисать в третьей шахте – по ночам работает только один лифт, первый. Как только вы услышите звонок, бросайтесь в лифт и отправляйтесь на двенадцатый этаж – это будет означать, что нам потребовалась ваша помощь.

Пока мы с Кеннеди поднимались в лифте наверх, я не мог не думать о том, что офисное здание в центре города является идеальным местом для совершения преступления, даже в самом начале вечера. Если на улицах было просто пусто, то мрачно-темная тишина офисного здания казалась просто жуткой, ведь свет горел только в редких помещениях.

Лифт в первой шахте снова отправился вниз, и, когда он исчез из виду, Кеннеди вынул из кармана две катушки провода и быстро протолкнул их в решетку шахты третьего лифта. Те быстро размотались, и я услышал стук от их падения на крышу пустующей кабинки в подвале. Это означало, что Эндрюс сможет достать провода и подсоединить их к звонку.

Кеннеди быстро присоединил их концы к той любопытной катушке, над которой он работал в лаборатории, и мы прошли по коридору к помещениям, занимаемым Пуассоном. Кеннеди протянул провод из шахты лифта по коридору, укладывая его возле стены таким образом, чтобы ни у кого не было возможности заметить или же споткнуться об него.

В коридоре я заметил окно из матового стекла, через которое пробивался свет. Кеннеди остановился у окна и положил свою катушку на выступ у стекла. После этого мы вошли в помещение.

– Минута в минуту, профессор, – прокомментировал Пуассон, захлопывая свои часы, – а это, полагаю, тот банкир, что заинтересовался моим великим изобретением, позволяющим производить искусственные бриллианты любого цвета и размера? – добавил он, указывая на меня.

– Да, – ответил Крейг, – как я говорил вам, это сын мистера Пьерпонта Спенсера. Профессор Пуассон, мистер Спенсер, – представил он нас друг другу.

Я пожал Пуассону руку, попытавшись напустить на себя максимально важный вид – играть чью-то роль для меня было в новинку.

Кеннеди небрежно положил пальто и шляпу на подоконник окна из матового стекла – того самого, что выходило в коридор, и на которое он положил катушку. В дневное время это окно должно было пропускать свет из коридора в помещение.

В нем все мне казалось жутким, тем более что ассистент Пуассона был крупным парнем и выглядел, как злобный обитатель парижских трущоб, куда опасно заходить без надежного проводника. Я был рад, что Кеннеди захватил револьвер, но жаль, что он не попросил меня поступить так же. Тем не менее я надеялся, что мой друг знает, что делает.

Мы сели на некотором расстоянии от стола, на котором находилось огромное продолговатое приспособление, напоминавшее мне параллелепипеды, которые было так нудно изучать на уроках геометрии в колледже.

– Это электропечь, сэр, – сказал мне Крейг, принимая почтительный вид профессора, поясняющего происходящее сыну крупного финансиста. – Видите электроды на концах? Если включить ток и пропустить его через них, то вы получите на удивление высокую температуру внутри печи. От такой жары могут разрушиться даже самые огнеупорные химические соединения. Профессор, какова самая высокая из достигнутых вами температур?

– Более трех тысяч градусов по Цельсию, – ответил Пуассон, что-то делая у печи вместе с ассистентом.

Мы молча наблюдали за ними.

– Джентльмены, теперь я готов, – объявил он, когда они завершили. – Вот кусок углерода, чистого аморфного углерода. Бриллианты, как вы знаете, состоят из углерода, кристаллизованного огромным давлением. Моя теория состоит в том, что если мы сможем скомбинировать огромное давление и огромную температуру, то сможем создавать искусственные бриллианты. Проблема заключается в давлении, так как электропечь решает только температурный вопрос. И мне вдруг пришло в голову, что при остывании расплавленного чугуна образуется огромное внутреннее давление. Это давление я и намереваюсь использовать.

– Спенсер, – пояснил мне Крейг, – твердый чугун плавает в расплавленном чугуне подобно тому, как лед плавает в воде.

Пуассон кивнул.

– Я помещу этот углерод в чугунную чашу и закрою крышкой, прикрутив ее. А теперь я помещу этот металл в горнило печи и включу ее.

Он повернул выключатель, и из электродов по обе стороны печи вырвались длинные желто-голубые полосы пламени. Выглядело это странно и ужасно. Можно было почувствовать жар от колоссального электрического разряда.

Пока я смотрел на желто-голубые языки пламени, они постепенно стали пурпурными, а помещение заполнилось тошнотворно-сладким запахом. Поначалу печь грохотала, но, когда пара стало больше, она стала лучше проводить электричество, и шум прекратился.

Железо расплавилось в мгновение ока. Внезапно Пуассон погрузил чугунную чашу в бурлящую массу. Сначала она плавала в ней, но быстро начала плавиться. Пуассон при этом выжидал нужный момент. Затем он при помощи длинных щипцов ловко выхватил ее и погрузил в чан с водой. Помещение буквально утонуло в огромном облаке пара.

Тошнотворно-сладкий запах из печи усилился, и я почувствовал, что меня одолевает сонливость. Схватившись за спинку стула, я встрепенулся, внимательно наблюдая за Пуассоном. Тот действовал быстро. Когда расплавленная масса остыла и затвердела, он вынул ее из воды и положил на наковальню.

Его ассистент начал осторожными, но резкими движениями отбивать от нее кусочки.

– Понимаете, нам нужно осторожно добраться до сердцевины, – пояснил Пуассон, подбирая и отбрасывая кусочки железа в мусорное ведро. – Сначала идет хрупкий чугун, потом твердый чугун, затем железо и углерод, потом каменный уголь и только в самом центре будут бриллианты. Ах! Вот и они. Вот маленький бриллиант. Мистер Спенсер, смотрите (Франсуа, осторожнее), – скоро начнутся крупные.

– Профессор Пуассон, один момент, – прервал его Крейг. – Позвольте вашему помощнику добыть их, а я стану у него за спиной.

– Это невозможно! Вы просто не узнаете, даже когда увидите их. На вид они – просто