– Вчера, когда ты дрых, – огрызается Гриффин. – Ну?

– А мы знаем, кто его цель?

– Метеослужба говорит, она как-то связана с твоим заданием, с этим миллиардером.

– Метеослужба…

Я замолкаю. Как бы тактичнее высказать свое мнение о нашем Прогностическом отделе? На всякий случай: а то вдруг у Гриффина есть сестра-цыганка, которая только и делает, что пялится в хрустальный шарик и работает на Прогностику.

– У Метеослужбы очень… своеобразная репутация.

Которая заключается в том, что они фатально ошибаются примерно в тридцати процентах случаев – чего еще ждать от кучи веб-камер, направленных на хрустальные шары с генератором случайных чисел, – и оказываются правы едва ли наполовину в пятидесяти процентах случаев, то есть выдают результаты даже хуже настоящего гидрометцентра. Мы их совсем не сбрасываем со счетов только потому, что примерно в одном случае из пяти они срывают банк – и тогда от их предсказаний зависит жизнь и смерть. Но пресловутые тридцать процентов дали нам восхитительное и невидимое химическое оружие в Ираке, Фолклендскую войну («осложнений не предвидится»), а если оглянуться дальше в прошлое – британскую лунную экспедицию 1964 года[15].

– Метеослужба берет данные по движению в ЦПС и сверяет корреляцию по проверенным данным агентурной разведки, – зловеще говорит Гриффин. – Надежней не бывает. Какие последствия это имеет для твоего задания?

– Мне нужно поговорить с Энглтоном. Я думал, на это дело у нас есть договоренность, но если это точные данные, ставки отменяются. – Я смотрю на контур ВТ. – А зачем тут куродер?

– Необходимая предосторожность, – задумчиво косится на меня Гриффин. – На случай, если Чарли Виктор решит сюда заглянуть. И чтобы прикрыть твой джентльменский набор.

Он кивает на коробки в углу.

– Ага. А моя группа поддержки?

– Я вызвал их на встречу полчаса назад. Должны уже подъехать…

И ровно в этот момент раздается стук в дверь. Я направляюсь к ней, но меня опережает Гриффин, отталкивает с дороги и поднимает палец к губам. Затем извлекает из пиджака старенький револьвер и прячет его за спину, поворачивая ручку. На пороге стоит Брейн в темных очках и кричащей гавайской рубашке.

– Дарова, Боб! – кричит он, не обращая внимания на Гриффина.

На крыльце у него за спиной маячит Борис.

– Входите, – негостеприимно командует Гриффин. – Не толпитесь там!

– А где Пинки? – спрашиваю я.

– Машину твою перегоняет в отель.

Беспечно посвистывая, Брейн проходит мимо Гриффина, а затем останавливается, заметив Вульпис-Теслу.

– Давненько я их не видал! – Он сгибается над приборной доской. – Ой, тут же все не так подключено…

– Отставить! – ревет Гриффин так, будто сейчас взлетит на потолок. – Не смей ничего тут трогать, или я…

– Мальчики, не ссорьтесь, – устало кривится Борис.

– Мне нужно позвонить Энглтону, – вставляю свои два пенса я. – И подобраться ближе к цели. Давайте не будем отвлекаться? Что мы знаем о приезде Биллингтона? Я не ожидал, что он окажется здесь так скоро.

– Биллингтон здесь? – хмурится Борис. – Плохие вести. Как?

– Вчера прилетел, – я кошусь на Гриффина, но тот поджал губы и явно ничего объяснять не намерен. – Я с ним пересекся, но кратко. Мы знаем, где его яхта? Или его расписание? – спрашиваю я напрямую у Гриффина, и тот насупливается.

– Его яхта «Мабузе» стоит на якоре в море у Норт-Пойнта: он почему-то не стал швартоваться у Мариго. На острове у него есть вилла на Маунт-Парадиз, но я считаю, что ты его найдешь на яхте. – Гриффин складывает руки на груди. – Думаешь нанести ему визит?

– Просто размышляю.

Я бросаю взгляд на стену, где кто-то прикрепил большую карту острова. Норт-Пойнт находится на другом конце Сен-Мартена от Махо-Бич (и от казино). Там, наверное, километров пятнадцать – больше, если добираться по морю.

– Я пытался понять, как он попал сюда вчера вечером.

– Просто прилетел, – цедит Гриффин с таким лицом, будто раскусил лимон. – И называть это чудище яхтой – это как называть Боинг-777 этажеркой.

– А насколько она большая? – уточняет Брейн.

– Морская разведка знает. – Гриффин подходит к серванту и достает бутылку тоника. – Учитывая, что она в прежней жизни была русским сторожевым кораблем проекта 11351.

– Ого-о! А мне дадут на нем покататься? – говорит Пинки, который каким-то чудом просочился внутрь незамеченным. – Лови, Боб!

И он бросает мне ключи от машины.

– То есть вы хотите сказать, что у Биллингтона есть военное судно?

Я тяжело опускаюсь на стул.

– Нет, я хочу сказать, что его яхта была военным судном. – Гриффин наполняет стакан и отставляет бутылку, лучась при этом зловещим весельем. – Если быть точным, большим противолодочным кораблем проекта «Нерей», поздняя модель с вертолетным ангаром и системой вертикального пуска. Несколько лет назад у русских было туго с деньгами, и они продали его Индии, а индийцы его тоже продали, когда заказали первую серию собственных эсминцев с ПЛУРС. Наверняка орудия и СВП сняли перед продажей, но двигатели и вертолетную площадку оставили, так что корабль может развивать скорость около сорока узлов, если капитан куда-то торопится. Биллингтон потратил целое состояние на то, чтобы превратить его в одну из самых больших и шикарных яхт в мире, а в бывших шахтах запуска ядерных ракет устроил бассейн.

– О боже. – Я, конечно, не собирался нырять с аквалангом и плыть на яхту (я знаю о дайвинге достаточно, чтобы предположить, что я, скорее всего, просто утону), но, когда Энглтон говорил о яхте, я себе никак не представлял военное судно. – Для чего же ему такой корабль?

– Для разного, – ухмыляется в усы Гриффин. – Говорят, отлично подходит для катания на водных лыжах. А если без шуток, то он может оказаться где угодно в Карибском бассейне за двенадцать часов. Вертолетом в Майами, быстрый рейс по морю, вертолетом в Гавану, и никто ничего не узнает. Навещаешь своих банкиров на Большом Каймане, развлекаешь заезжих миллиардеров, проводишь секретные совещания, а мы за тобой даже уследить не можем без помощи ВМФ.

Я уже начинаю различать карты у него в рукаве.

– К чему вы клоните?

– К чему клоню? – буравит меня взглядом Гриффин. – К тому, что я знаю куда больше о том, что происходит на моем участке, чем вы все вместе взятые или эти клоуны в штабе. И я бы хотел, чтобы вы все свои безумные планы сверяли со мной, прежде чем воплощать их в жизнь, а то ведь ногу сломите. Тебе, может, наплели в отделе кадров, что я тут в почетном отпуске, а ты отчитываешься непосредственно Энглтону, но стоит учитывать такую вероятность, что в отделе кадров собственную задницу от катамарана отличить не смогут без карты, перископа и банки вазелина.