Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты — моя вечная удача, — прошептала Софья, любуясь милым и его ласковым к ней взглядом. — Без тебя нет счастья, нет жизни…
Они снова одарили друг друга поцелуем и, взглянув на спящих деток, тихонько покинули комнату. Выйдя на двор, они с удивлением остановились. Прибывшие в тот момент Александра и Антон уже беседовали с радостными от встречи Николаем и Алёной…
— А вот и наши герои! — воскликнул радостный за друзей Антон.
Он раскинул руки и принял Алексея в крепкие объятия:
— Дай же поздравлю с победой! Счастье, наконец-то!
— Так и тебя поздравляю, — улыбался тот, подмигнув в сторону Александры. — Счастье, вижу, у каждого теперь.
— С удачей! — воскликнул Николай, крепко обняв такую же бескрайне счастливую супругу.
— Как же я рада за тебя, Сашенька! — обнявшись с сестрой, прослезилась Софья, и та засмеялась:
— А ты всё плачешь?! Да сколько можно?! А ну, перестала! Да, и я счастлива, должна признаться.
— Должна, должна, я слушаю, признавайся, — встал скорее подле неё гордый от их обоюдной любви Антон, но Александра смущённо улыбалась.
Обратившись к остальным, Антон тут же сообщил:
— Мы собирались отправиться к родителям вашим, — кивнул он Софье. — Намерен просить руки Саши, хоть нам и предстоит выдержать траур.
— Нам бы тоже к ним, — взглянул Алексей с надеждой на Софью, но та пожала плечами:
— Они будут отказывать, боюсь… Тем более, я не вдова, как Сашенька… Я всё ещё супруга Мамонова, — опустила она взгляд.
Александра тут же взяла её за руку и с поддержкой закивала:
— Да…. ну и пусть…. но ссылка его станет причиной для развода. Синод согласится! Государыня поддержит! Такое уже было не раз!
— Любимая, — был уверен в том, что всё так и сложится, Алексей.
Он снова заключил возлюбленную в объятия, и она, видя счастливых поддерживающих их друзей, начинала верить тоже…
Глава — 41
Завидев в окно прибывших с визитом дочерей в сопровождении кавалеров, супруги Аганины тут же вышли, приглашая пройти в дом. Всё казалось будто добродушным, пока не уединились в гостиной. Приказав слуге накрыть к чаепитию, князь Аганин Фёдор Фёдорович повернулся к гостям. Его вопрошающий взгляд заставил Антона первым заговорить:
— Фёдор Фёдорович…. Виктория Сергеевна…. просим руки Ваших дочерей.
— Ах, они просят, — засмеялся тот, бросив взгляд на прослезившуюся супругу. — Дорогая, Вы слышали?
Только она молчала, тут же принявшись просушивать выступившие слёзы платочком.
— Да, Фёдор Фёдорович, просим, — подтвердил Алексей. — Вопреки всему я вновь стою перед Вами с тем же вопросом.
— Должен признать, я, — кивнул тот, вновь переглянувшись с супругою. — Мы рады, что Вы живы, граф, что разоблачён Мамонов. Признаёмся, что были слепы в отношении его, но это никак не меняет нашего мнения о Вас и Ваших товарищах.
— Отец, — смотрела с удивлением Александра. — И я, и Софья заслуживаем стать счастливыми.
— Вот об этом и печёмся, — развёл руками отец.
— Почему желаете дочерям несчастья? — возмутился Алексей, не скрывая, что еле сдерживается от раздражения. — Понимаю, что меня ненавидите, но за что?! Потому что из Швеции?
— Это одна из причин, — кивнул становившийся более строгим Фёдор Фёдорович, на что Алексей сразу выдал:
— К Вашему сведению, я наполовину русский и мои родители уважаемые люди.
— Я знаю, что Ваше семейство жалуют и при русском дворе, — усмехнулся Фёдор Фёдорович. — И мы не ненавидим вас всех, как Вы изволили выразиться. Просто не о таких партиях для дочерей мечтали.
— Чем же мы худы?! — не выдержал Антон. — Уж получше Мамонова, не считаете ли?
— Вы, молодой человек, побоялись бы вообще говорить, — возмутился Фёдор Фёдорович. — Никакого благословения Вам тоже не будет. Александра будет в трауре и под нашим строгим надзором!
— Батюшка, — умоляюще молвила супруга и стала тереть шею, будто ей не хватало воздуха.
Она опустилась в кресло, тяжело дыша, но промолчала вновь, заметив, что в гостиную вошёл сын Михаил. Он с удивлением взглянул на всех находящихся здесь, и отец тут же пояснил:
— Свататься пришли.
— Вы благословили меня с Анастасией, так в чём же дело?! Благословите же и дочерей! — продолжал удивляться Михаил и не дал отцу выразить возражение. — Я настаиваю, отец, настаиваю, чтобы сёстры вышли за своих избранников, кои являются и моими первыми друзьями!
— Вот как?! — был удивлён ещё больше отец. — С каких пор это друзьями?!
— Это уже не имеет значения, — был строг Михаил, и мать, видя его настрой, подошла к супругу:
— Фёдор Фёдорович…. батюшка…. смилуйтесь. Я устала от всего этого. Дети, — повернулась она с виноватым видом к Алексею с Софьей, которая молча смотрела в пол, а по виду казалась крайне несчастной. — Если бы знать, будете ли счастливы… Софья? Я не родная мать тебе, ты знаешь, но… я никогда тебе зла не желала.
— Я знаю, — взглянула прослезившаяся та. — Да ни с кем другим я счастливой не смогу быть.
— Ишь, как злобно смотрит, — усмехнулся Фёдор Фёдорович, заметив взгляд Алексея исподлобья.
— Не ищите ещё больше минусов у меня, — высказался Алексей, раздражение которого было уже на грани, что каждый видел.
— Нас не разлучат, — положила руки ему на плечи любимая и прильнула в объятия, на что отец всплеснул руками:
— Что за время?! Нам раньше не позволялось противиться воли родителей!
— Времена меняются, папа, — вступился Михаил. — Пора бы следовать сердцу, позволять людям становиться счастливыми, чтобы мир чище и добрее сделать.
— Ишь, каков стал?! — не переставал поражаться отец. — Это тебя так в Ревеле изменили?! Хорош товарищ, у которого ты жил. Бобринский ли?!
— Он будет одним из тех, кому будет позволено жениться по любви, кто станет крайне счастливым, от чего добротою украсит жизнь всех, с кем его сведёт судьба, — спокойно ответил Михаил.
— Государыня сжалилась?! — удивился отец.
— Попомните мои слова, папа, а дочерей благословите, — настаивал Михаил на своём, и мать вновь обратилась к супругу:
— Благословите.
— Делайте, что хотите, — махнул рукой вдруг сдавшийся отец, а слуга, ждавший некоторое время на пороге, тут же сообщил:
— К чаю всё накрыто.
— Я просил накрыть в столовой, как узнал, — сказал Михаил и улыбнулся Алексею с Антоном. — Прошу, друзья, давайте уже отметим то прекрасное время, которое раскрыло для каждого из нас свои двери?
— Отметим, хорошо, — согласием вновь отозвался Фёдор Фёдорович. — Да только Александре, как вдове, пока венчаться не позволено, а Софье… Что сказать? Софья ещё замужняя дама.
— Это скоро изменится, — обещала Александра. — Сосланный на вечную каторгу супругом очень скоро уже считаться не будет. Синод даст согласие, государыня поддержит.
— Время покажет, — молвил отец и, глубоко
