Новенькие приходят. Рвутся к нам работать. Думают,  тут мёдом намазано. Пришёл недавно один такой. Неплохой вроде парень. Не гнилой, правильный. В голове порядок. Приказы выполняет исправно, лишних вопросов не задаёт. Вчера взяли его с собой, когда вежливо ездили с людьми «разговаривать». Ничего вроде. Хорошо себя показал. Когда надо было — повёл себя как надо. А сегодня мы одного типчика притащили в ангар. Тоже, значит, поговорить. И новенький наш, хотя, казалось бы, уже стреляный, вдруг заартачился.

— Связанного бить не буду.

Так получилось, что я рядом был. 

— И что это вдруг за нежности?

— Связанного — нет. Это избиение.

— А вчера ты никого, стало быть, не избил? От одного туловища тебя чуть не клещами трое отрывали.

— Там другое дело. А так… — вдруг он посмотрел на меня. — Ты, Виктор, сам-то весь чистенький. В таком не мараешься.

— Босс вчера с тобой был, как и всегда, — заметил Андрей.

— На мне столько же всего, сколько на остальных. Только я ещё и организатор — я посмеялся, поглядывая на связанного. — И чем он так тебе мил, Муха, что боишься личико ему попортить, а?

Муха — новенький наш, Мухамадиев Илья. И теперь он показывает характер.

— Не моё. Других для этого нанимай.

— А тебе платить, чтоб ты ещё и выбирал, что твоё, а что нет? Мы сюда его бабу приволокли? Жену или дочь? Нет. Сам он виноват. Сам здесь и сидит. Не хочет хорошим людям, нам, то есть, рассказывать, куда наши деньги спрятал… не говорит, скотина такая.

— Мои деньги, — промычал связанный, которого я только что назвал скотиной.

— Наши деньги, наши, — я подошёл сам. Примерился. Ударил несколько раз. Последний настолько хорошо, что сбил нашего молчуна задолжавшего со стула. Андрей посадил того на место.

— Видишь, ничего страшного нет, — я вернулся к Мухе. — Я нанимаю людей, потому что сам всё делать не могу. Мне ещё и головой надо думать, — я постучал ему по башке. — Голова, Муха, чтобы думать. Ну и подумай своей башкой, зачем ты мне тут такой нежный нужен? Я могу и сам свой двор мести, но нанимаю человека с метлой. Метлу, впрочем, я ему куплю, так? Могу сам свой сад стричь, но у меня садовник — и у него порядок с инвентарем и со спецовкой. Вам всем, и тебе в том числе, я тоже всё предоставил, вплоть до одёжки, носков и ботинок. Обижать — никого не обижаю. Деньги вовремя. А если надо замараться — так мараемся все одинаково. Ты либо как все, либо никак.

Смотрю на него. А он на меня смотрит. Долго, внимательно. Парень хороший, надежный, но вот сидит в нем что-то. Таких называют — в белом пальто. Все вокруг в дерьме, а он весь в белом. Так не бывает. 

— Я как все, Виктор, — он кивнул, пошёл к нашему должнику. Перед ним тоже встал, подумал. А потом сказал:

— Бить буду, пока не расскажешь, где деньги. Я в первый раз, поэтому нервничаю. Лучше тебе всё сразу рассказать, а то как бы я тебя не убил ненароком. Слушай, Виктор, — он опять повернулся ко мне. — А если я его убью случайно, мне что-нибудь будет?

— Люлей отхватишь, — ответил за меня Андрей. Я добавил:

— Муха, тебе ничего не будет, кроме люлей, это да. Первый раз труп спрятать поможем, потом сам будешь возить. 

Связанный наш несколько раз изменился в лице. Чувствую, быстрее пойдёт диалог. 

Действительно, уже минут через пять Муха вернулся, доложил, что типчик наш всё как на духу выложил. Потом Илья спросил у меня:

— Виктор, а что, если б он не раскололся, и бабу бы его били?

— Что мы, звери? Мы с таким не связываемся… Если дело принципа, или на кону большие деньги, отправили бы к ней кого из наших — поговорить ласково. Объяснили бы, тоже ласково, что муж её у нас, и лучше ей всё рассказать. 

__

Дел много, после того, как убрали Галича и прибрали к рукам его бизнес — и вовсе невпроворот. Дома не бываю. Совещания с бывшим советом директоров, с топ-менеджментом, с консультантами. Всё надо объединять, реорганизовывать. На одно из таких совещаний врывается Андрей.

— Виктор! — смотрит на полный зал людей, осекается. — Виктор Евгеньевич, на минутку.

Важное что-то, если он так ворвался.

— Занят, не терпит? — спросил, подходя к двери.

— Не терпит, Виктор, — Андрей приблизился. — Катю твою похитили.

— Я буквально на пару минут, Костя, — кивнул своему консультанту, — замени пока. 

Молодой, амбициозный Константин подскочил с места, как будто только и ждал своего выхода. Я вышел за дверь.

— Что сказал, Андрей? Информация точная?

— Куда точнее. Свидетели есть. Сведения с камер сняли. 

— Что там?

— Да… как сказать… выплыла Катерина из своего клуба в обнимку с каким-то мужиком. Он весь в чёрном, в глухом капюшоне. Лицо под камерами не светил.

— Когда было?

— Ночью сегодня. Спохватились, потому что Катя на работу не вышла. Телефон недоступен. У родственников её тоже нет.

— Дальше.

— Это всё со слов Маши. Она тоже не обратила внимания на исчезновение Кати. Та частенько из клуба с каким-нибудь… ну… — Андрей смутился. Думает, как ему помягче сказать, что моя невеста шлюхается, и об этом все знают.

— Может, и сейчас где-то… крепко спит? — постарался я сдержать эмоции.

— Оно может… но, когда запись с камер проверили, отследили типка, с которым она была. Он потом к клубу вернулся и сел на байк… Тут такое дело, Виктор… 

— Говори.

— Я понял, что парни из охраны клуба что-то темнят. На записи мужика не разглядеть, но чую, что они его узнали. 

— И?

— Объяснил им, что в их интересах рассказать, и чтоб было складно.

— Да не тяни уже кота за одно место.

— Это их глава охраны. Александр. С Катей они часто… ну… вот также вместе уходили. Так что никто не обратил внимания. А мне своего босса сдавать не хотели. Катерина до этого уже исчезала на два дня. Оказалось — ездила в свою деревню. В пригород, откуда её мать. Но тогда родня и друзья в курсе были. Александр этот тоже тогда на два дня исчез.

— Вместе, значит, были, — я нахмурился.

— А сегодня я выяснил, что в клубе его никто официально не оформлял. Сам он не захотел, сказал, что не налогопослушный, могут на нём сэкономить. Маша платила в конверте, в серую.

— Настоящее имя на засветил.

— Именно так. 

— Рассказывай, что ещё узнал?

— В клубе этот Александр больше не объявлялся, на связь не выходит. Проверили ещё раз запись с камер, разглядели номер его мотоцикла, позвонили своим в ГАИ. На учете кто-то левый стоит, но фамилия знакомая. Глеба помнишь?

— Да ну?