– Да. Я приобрёл обеззараживающее средство для обработки…

Она покачала головой.

– Простой физраствор – всё, что тебе нужно. Тёплая солёная вода. Ты готов его переложить?

– Алло? – произнёс мистер Боудич. – Может быть, я тоже поучаствую в разговоре? Я здесь.

– Да, но я обращаюсь не к вам, – с улыбкой сказала Мелисса.

– Эээ, я не уверен.

– Мистер Боудич, – сказала Мелисса, – теперь я обращаюсь к вам. Не возражаете, если Чарли проведёт тест-драйв?

Мистер Боудич посмотрел на Радар, сидящую так близко, как могла.

– Что думаешь, девочка? Довериться этому парню?

Радар гавкнула один раз.

– Радар говорит: «всё в порядке» и значит я говорю то же самое. Не урони меня, молодой человек. Эта нога – как натянутая струна.

Я подкатил кресло поближе к дивану, поставил на блокировку и спросил, сможет ли мистер Боудич опереться на свою здоровую ногу. Он приподнялся, позволив мне убрать держатель для травмированной ноги. Кряхтя, поднялся в полный рост, слегка пошатываясь, но стоя вертикально.

– Повернитесь спиной к дивану, но не пытайтесь сесть, пока я не скажу, – сказал я. Мелисса одобрительно кивнула.

Мистер Боудич послушался. Я убрал инвалидное кресло с дороги.

– Не могу долго стоять без костылей. – На его щеках и лбу снова выступил пот.

Я опустился на корточки и взялся за фиксатор.

– Теперь вы можете сесть.

Он не сел, а плюхнулся. Со вздохом облегчения. Он лёг на спину, я завёл его больную ногу на диван, и моя первая транспортировка была закончена. Я не вспотел так, как мистер Боудич, но меня кинуло в жар, в основном из-за нервов. Это было важнее, чем принимать броски от питчера.

– Неплохо, – сказала Мелисса. – Когда нужно будет поднять его, обхвати туловище руками, сплети пальцы вместе за его спиной и поднимай. Используй его подмышки…

– Для поддержки, – закончил я. – Это было в брошюре.

– Мне нравятся мальчики, которые выполняют свою домашнюю работу. Следи, чтобы его костыли всегда были рядом, особенно когда он встаёт с постели. Как вы себя чувствуете, мистер Боудич?

– Как десять фунтов дерьма в девятифунтовом мешке. Уже пора принимать таблетки?

– Вы принимали их перед отъездом из больницы. Следующий приём не раньше шести.

– Кажется, что прошло так много времени. Как насчёт «Перкоцета», чтобы взбодриться?

– Как насчёт того, что у меня его нет? – Затем, обращаясь ко мне: – По мере выздоровления и расширения диапазона движений тебе, да и ему, будет легче справляться. Выйдем на минуту, хорошо?

– Что за разговоры у меня за спиной, – выкрикнул Боудич. – О чём бы вы ни говорили, этот молодой человек не будет ставить никаких клизм.

– Ого, – произнёс Херби. Он наклонился, упёршись руками в колени, и рассматривал телевизор. – Это самый старый ящик, который я когда-либо видел, мистер. Он работает?

7

Вечернее солнце светило ярко и слегка грело, что было чудесно после долгой зимы и холодной весны. Мелисса подвела меня к амбулаторному фургону, заглянула внутрь и открыла широкую центральную панель. Она достала пластиковый пакет и положила его на сиденье.

– Костыли сзади. Вот его лекарства и два тюбика мази с арникой. Тут есть листок с точными дозировками, понял? – Она достала баночки и показала мне одну за другой. – Это антибиотики. Это витамины, четыре вида. Это рецепт на «Линпарзу». Пополняй запас в «Си-Ви-Эс» в Сентри-Вилладж. Это слабительные. Не в свечах, но тебе стоит прочитать, как их вводить, если понадобится. Ему это не понравится.

– Не так уж много того, что ему нравится, – сказал. – В основном Радар.

– И ты, – сказала она. – Ты нравишься ему, Чарли. Он считает, что тебе можно доверять. Надеюсь он говорит так не только потому, что ты появился в нужное время и спас ему жизнь. Потому что есть ещё это.

Самая большая баночка была наполнена двадцатимиллиграммовыми таблетками «Оксиконтина». Мелисса серьёзно посмотрела на меня.

– Это сильный препарат, Чарли. Вызывает зависимость. Но он очень эффективен против боли, которую сейчас испытывает твой друг и будет испытывать от восьми месяцев до года. Возможно, дольше, в зависимости от других его проблем.

– Каких других проблем?

Мелисса помотала головой.

– Не мне о них говорить. Просто придерживайся графика и дозировки, и оставляй без внимания его просьбы дать ещё. Вообще-то он может получить больше перед сеансом терапии, и это станет для него мотивацией – возможно главной – продолжать терапию, несмотря на боль. А больно будет. Ты должен хранить таблетки там, где он не сможет до них добраться. Ты уже прикинул место?

– Да. – Я думал о сейфе. – По крайней мере, пока он не сможет подниматься по лестнице.

– Три недели, если он будет придерживаться терапии. Может, месяц. Как только он сможет подниматься, тебе нужно будет найти другое место. И тебе придётся беспокоиться не только о нём. Для зависимых эти таблетки на вес золота.

Я засмеялся. Не смог сдержаться.

– Что? Что смешного?

– Ничего. Они будут в надежном месте, и ему не уговорить меня дать больше, чем нужно.

Мелисса пристально смотрела на меня.

– А как насчёт тебя, Чарли? Дело в том, что я не имею права доверять эти лекарства несовершеннолетним; насколько известно врачу, который их выписал, таблетки будет выдавать взрослый, осуществляющий уход. У меня могут быть проблемы. Не возникнет ли у тебя соблазна попробовать одну или две, чтобы немного «улететь»?

Я подумал об отце и о том, что с ним сделал алкоголь, и как я однажды представил нас ночующих под мостом, со всеми нашими вещами в украденной магазинной тележке.

Я взял баночку «Окси» и бросил обратно в пакет к остальным лекарствам. Затем я взял Мелиссу за руку и взглянул ей в глаза.

– Ни хрена подобного, – сказал я.

8

Был ещё один нюанс, который я упустил, переживая, что останусь с мистером Боудичем наедине: что, если этот дурацкий телефон 1970-х годов выйдет из строя?

«Тогда набери 911 со своего телефона двадцать первого века, – подумал я. – Как тогда, когда ты нашёл Боудича на заднем крыльце». А если у него будет сердечный приступ? С искусственным дыханием я был знаком только по телесериалам, и если его мотор остановится, у меня не будет времени