волнуйся, у меня на этот счет никаких предрассудков! Ты молодец, что справилась!

Теперь уже Яся не знала, чего хочет больше: немедленно оказаться дома и всласть проораться в подушку или поехать к Жене, чтобы устроить настоящие бои без правил. Булимия?! Интересно, у Агафоновой не осталось вообще ничего святого?!

– Во-первых, у меня такая фигура от природы, – Яся зачем-то начала оправдываться.

– Как скажешь! – слишком быстро согласился Кирилл. Видно, подумал, что, если станет спорить, она проглотит его, не жуя.

– А во-вторых… – Яся так разозлилась, что даже забыла, о чем собиралась сказать.

Ее прямо-таки разрывало от негодования. А ведь она всегда умела себя контролировать! Даже отвечая на гадости хейтеров, держала марку! Но сейчас… У нее горела каждая клеточка тела, одежда внезапно стала тесной, словно мышцы раздулись, как у Халка.

– А во-вторых, я хочу домой! – каким-то чужим истеричным голосом взвизгнула Яся и присела на корточки. Отчасти для того, чтобы разглядеть ключ от машины на дне ливневки, отчасти – чтобы принять хоть какое-то подобие позы эмбриона и успокоиться.

Впрочем, ни первое, ни второе не удалось. Ключ будто испарился, а поджатые коленки принесли не облегчение, а острое желание заплакать. Яся почувствовала себя маленькой девочкой, которую предали все, и теперь она сидит непонятно где, потерянная и одинокая. Слезы подступили неотвратимой волной и покатились вниз по щекам. Благо прямо под ногами у Яси была ливневка.

– А знаешь, мне, пожалуй, пора. – Кирилл, похоже, понятия не имел, что такое сочувствие или утешение.

– Серьезно?! – Яся выпрямилась как пружина и возмущенно уставилась на него. – Может, хотя бы до дома меня подкинешь?

– Ну… – окончательно смутился Кирилл. – Могу, в принципе…

– О, какая щедрость! – съязвила Яся. Чертов сухарь! Что ж, по крайней мере, они с Женей друг друга достойны.

– Моя машина – там, – он вскинул руку, чтобы показать дорогу, но этого и не требовалось.

– Знаю я, где твоя машина, – буркнула Яся. – Я все про тебя знаю!

Ветровой было уже плевать, что про нее подумает Кирилл. Булимичка? На здоровье. Сталкерша? О’кей! Пусть считает ее кем угодно, хоть неуравновешенной маньячкой, хоть верблюдом. Она проклинала тот день, когда ей вздумалось помочь Жене с личной жизнью, и мечтала лишь об одном: встать с головой под холодный душ и смыть с себя все воспоминания об этой бесстыжей библиотечной парочке.

До дома они ехали молча. Яся уже жалела, что психанула и не вызвала такси: смотреть на непрошибаемый профиль Кирилла было выше ее сил. Он даже не предложил ей салфетку! Обычно мужчины готовы были половичками стелиться у Ясиных ног, а один лишь вид ее слез пробуждал в них первобытный инстинкт защитника. А что Санин? Да если бы он и кинулся кого-нибудь защищать, то исключительно самого себя: периодически он отрывал взгляд от дороги и с опаской косился на незваную попутчицу.

– У меня правда никогда не было булимии, – не выдержала Яся, когда они уже свернули во двор жилого комплекса. – Я просто слежу за фигурой! Три раза неделю хожу в фитнес. Зумба, табата, круговые тренировки… – И она продемонстрировала бицепс.

– Тебя у какого подъезда высадить? – последовал равнодушный вопрос.

Яся готова была рычать от бессилия.

– Этот, – глухо процедила она сквозь зубы и ткнула пальцем в стекло.

Кирилл послушно притормозил у нужного подъезда, а потом вдруг ни с того ни с сего уставился на Ясину грудь.

– Боже, теперь-то что?! – вспылила Ветрова, растеряв остатки терпения. – Или Женя тебе успела наврать, что я еще и грудь увеличила? Своя она у меня! Сво-я! – Выплюнув последнее слово ему в лицо, она хотела уже эффектно вылезти из машины и от души шарахнуть дверью, но вместо этого смогла лишь нелепо дернуться: ремень безопасности прочно удерживал ее на троне позора и стыда. Тот самый ремень безопасности, что лежал у нее на груди, – и на который в эту минуту выразительно глядел Кирилл.

– Я бы и сам тебя отстегнул, – начал он тоном психиатра, беседующего с особо буйным пациентом, – но не хотел, чтобы ты сочла это за харассмент.

Если бы кто-то создал настольную игру, в которой вместо валетов и джокеров были бы карты самых разнообразных унижений, то Яся, определенно, собрала бы сегодня фул-хаус. До этого вечера ей никогда не доводилось краснеть, в особенности – за себя. Последний раз ее щеки так расцвели пунцовым двадцать лет назад, и то потому, что она переела мандаринов. Кирилл был единственным человеком, кто увидел ее такой, и, если бы не Уголовный кодекс, Яся бы не оставила свидетеля в живых.

Отстегнув треклятый ремень, Ветрова прижала кончики пальцев к вискам, умоляя себя собраться. После всего случившегося она не была уже уверена ни в чем. А вдруг она споткнется по дороге до двери и ляжет лицом в лужу? Да, июль, да, дождей не было целый месяц, но с таким-то везением Яся могла вляпаться куда угодно!

– Спасибо, что подвез. – Она заставила себя изобразить улыбку и взялась за ручку двери.

– А знаешь, возьми цветы. Для настроения. – В серых глазах Кирилла мелькнуло некое подобие жалости. Теперь он еще и милостыню решил ей подать! Хотя, казалось бы, куда уж хуже?

– Прибереги их для Же… – Яся вдруг застыла и осеклась на полуслове.

Она не особо верила в поговорку про упоминание черта, но даже сломанные часы дважды в день показывают правильное время. Так и пословица сработала в самый неожиданный момент: Женя Агафонова, эта вероломная ехидна, умело косившая под шланг все эти годы, преспокойно шествовала через двор жилого комплекса. И не одна, а бок о бок с Аликом!

К счастью, Кирилл их заметить не успел – картина маслом разворачивалась за его спиной. И на сей раз Ярослава не оплошала. Едва Санин решил обернуться и проследить за ее взглядом, Яся мертвой хваткой вцепилась в его запястье.

– А хотя давай! – выпалила она. – Обожаю лаванду, – и потянулась на заднее сиденье за букетом.

Яся не могла прочитать мысли Кирилла, но вид у него был такой, будто он всерьез подумывал бросить свою машину и сбежать, не оглядываясь. Ветрова понимала, что ему не по себе, и даже немного сочувствовала, но в ту секунду ее волновало совсем другое: Женя остановилась, всматриваясь в машину Кирилла, и что-то озабоченно шепнула Алику. Вариантов у Яси было немного: гордо уйти домой и позволить Жене с Кириллом воссоединиться или отомстить. Но поскольку от гордости у нее осталось лишь мокрое место, Яся выбрала месть.

– Хорошего вечера! – ласково сказала она, а потом, убедившись, что Женя смотрит аккурат на нее,