Методично и терпеливо я задавал все вопросы, которые обязан задать опер, в надежде зацепиться хоть за что-либо. И я дождался.

Месяца три назад Садоводов уволил парня, который какое-то время помогал ему. Уволил не только потому, что нечем было платить зарплату, но и потому, что никакого толка от парня не было. Странный он был какой-то, как будто не от мира сего. При этом ленивый и необязательный, ничего его не интересовало. Одевался во все черное, носил какие-то амулеты на шее, все время смотрел в свой ноутбук, который постоянно носил с собой. Однажды, случайно взглянув на экран, жена Садоводова увидела там какие-то фигуры в балахонах, жуткие рогатые рожи в дыму и огне… Уволенный парень почему-то решил, что Садоводов ему сильно недоплатил, и бормотал, уходя, какие-то непонятные угрозы.

Жена Садоводова не знала даже его фамилии, только имя — Кирилл. Правда, нашла телефон.

Дальнейшее было делом техники. На другой день я уже звонил утром в квартиру, где проживал восемнадцатилетний Кирилл Минько с матерью. От участкового Валуева, с которым я предварительно пообщался, мне уже было известно, что живут они вдвоем, отец Кирилла погиб по пьяному делу, когда жена еще была в роддоме, — так бурно отмечал рождение наследника, что его зарезали случайные собутыльники. Мать надрывалась на нескольких грязных работах, чтобы вырастить сына. В общем, история та еще… Кирилл рос тихим, каким-то запуганным, замкнутым. В детстве ему доставалось от сверстников — дети, как известно, бывают очень жестоки к слабым сверстникам. Его убежищем стал Интернет, там, собственно, и текла его жизнь. В армию не взяли — проблемы с психикой. Если и работал, то где-то, как-то, курьером, например, и нигде не задерживался.

Дверь открыла невысокая, очень худая женщина с измученными глазами. Я представился, она тихо кивнула. И я сразу понял, что она меня ждала. Не меня лично, разумеется, а кого-то из милиции. Я вообще всегда весьма внимательно отслеживаю реакции людей. Они дают достаточно много нужной информации, потому как притворяться могут только очень немногие. Затем она произнесла явно заготовленные слова: Кирилла нет дома уже несколько дней, он уехал с друзьями на дачу, адреса она не знает, телефон не отвечает — видимо, разрядился.

Жили они в двухкомнатной квартире в панельной девятиэтажке с крохотной кухней и совмещенным санузлом с сидячей ванной. Я попросил ее показать мне комнату Кирилла. Она послушно кивнула и распахнула дверь. Едва взглянув на узкую комнатушку, сразу понял, что в ней убрано все, что могло напоминать об увлечениях сына, — со стен были явно сняты висевшие там картинки и плакаты, о чем свидетельствовали следы на обоях. Комната выходила на солнечную сторону, поэтому следы были отчетливые. На одной из стен я заметил след от массивного креста.

Хозяйка квартиры даже не спросила меня, зачем я пришел. Значит, сын ей в чем-то признался. Я прикинул, стоит ли мне прямо сейчас жестко давить на нее… Конечно, нужно было бы. Но от женщины так несло горем и страданием, что я просто пожалел ее. Пусть даже она что-то знает, хотя Кирилл вряд ли рассказал ей все, но заставлять мать выдавать своего сына… Она же потом всю жизнь будет мучиться, знаю я такие истории.

Сделав вид, что поверил ей, я как можно мягче и спокойнее сказал, что сын ее может обладать нужной нам информацией, поэтому как только объявится, пусть позвонит мне. Так будет лучше для всех. Господи, что еще я мог для нее сделать?

Я был уверен, что Кирилл болтается где-то поблизости, он не из тех, кто может уйти в бега. Так что появление его было делом нескольких дней, на сей счет я не беспокоился. К тому же участковый Валуев оказался вполне серьезным дядькой, который свое дело знает.

Думал я о другом. Если Кирилл причастен к убийству Садоводова, то вряд ли он играл там главную роль. Организовать такое дело, заманить в специально подготовленную квартиру, а потом убить крепкого мужика, который сопротивляется изо всех сил, вряд ли по силам такому хлипкому истерику, которым был Кирилл. Значит, были и другие? Более сильные и жестокие. А вот сколько их было — вопрос.

Кирилла уже на следующий день привела мать, держа за руку. Глядя на унылого парнишку, прятавшего глаза, на его хилые плечи и руки, я сразу понял, что был прав в своих выводах — у такого должны были быть сообщники, сам он мало на что годен.

— Он его убить хочет! — отчаянно произнесла женщина.

Сам Кирилл сидел молча, уставившись в пол. И только раскачивался всем телом, как заведенный.

— Давайте-ка мы поговорим с Кириллом вдвоем, — мягко сказал я. — Подождите, посидите пока в коридоре.

Я проводил женщину к двери. Она шла и все время оглядывалась на сына отчаянными глазами.

Закрыв дверь, я взял стул и уселся напротив парня, безуспешно пытаясь поймать его взгляд. Он все раскачивался, глядя в пол.

— Кто тебя хочет убить?

— Давлетов.

— Кто это?

— Знакомый.

— Почему он хочет тебя убить?

— Мы там были вдвоем…

— Где там?

— Ну, там.

— В квартире, где убили Садоводова?

— Да…

Из него все надо было тянуть клещами. В конце концов, нарисовалась вот такая история.

Магией и сатанизмом Кирилл увлекся от одиночества и постоянного страха перед жизнью, в которой никак не мог найти себя. А тут вдруг померещилось, что есть какие-то тайные знания, которые могут все изменить. Стал пропадать на специальных сайтах, общаться на форумах с такими же любителями. Особенно часто с Давлетовым. Как-то они встретились, и Давлетов сказал, что надо совершить «ритуальное убийство», в ходе которого можно «испить сущность человека», и тогда твои силы приобретут иное измерение… Он уже и нож специальный сам изготовил, и теперь надо, чтобы нож прошел через настоящее жертвоприношение, и тогда он вберет в себя потусторонние энергии и станет источником небывалой силы.

Кирилл, для которого все это оставалось некой игрой, спросил, а как это сделать. Давлетов сказал, что знает пустую квартиру и надо заманить туда кого-нибудь. И лучше всего утром Первого мая, на исходе Вальпургиевой ночи… Тут Кирилл вспомнил про Садоводова — его можно просто вызвать якобы для того, чтобы заказать мебель. Про убийство он не думал, зато подумал, что Садоводова можно будет запугать и заставить выплатить долг и еще проценты… Давлетов позвонил ему и предложил тому приехать рано утром Первого мая, чтобы заключить договор, так как он должен уехать. Садоводов согласился. Решили, что ритуал будет проходить на кухне, поэтому вынесли оттуда всю мебель.

Садоводов приехал без опоздания. Кирилл в это время прятался в комнате. Давлетов провел его на кухню, и тот стал делать замеры. В какой-то момент Давлетов, схватив табуретку, ударил ею Садоводова по голове. Когда тот упал и потерял сознание, связал у него руки за спиной. Потом они надели колпаки. Давлетов достал нож…

Придя в себя, Садоводов спросил: «Что вам надо?» Кирилл хотел сказать про деньги, но Давлетов подошел к нему, заклеил рот скотчем и вдруг полоснул его ножом по груди, потом еще раз… Кирилл закрыл глаза от ужаса… Когда он открыл их, то увидел, что Садоводов, каким-то образом освободив руки от веревок, бросился к окну и схватился за шторы, которые вместе с хилым карнизом сразу полетели вниз… А подскочивший Давлетов несколько раз ударил его ножом…