Порой мне кажется, ты сам не знаешь, чего желаешь. Хорошо. Я не прикоснусь к тебе, — и, наклонившись, провокационно добавила, — пока сам не попросишь. Придётся разговаривать, Джеймс, чтобы я понимала твои желания.

Не в силах вспомнить, что ещё хотела сказать или спросить, отступила назад, давая возможность сесть в автолёт, но Джеймс удивил меня.

— Вам стоит надеть что-нибудь сверху. Замёрзнете в платье.

Неужели тебе есть до этого дело? Недоверчиво улыбнулась. Но накириец после сказанного снова меня игнорировал, что-то делая со своим коммуникатором.

— Джеймс, ты заботишься обо мне? — уточнила, открывая дверь автолёта и вытаскивая из сумки с вещами лёгкий кардиган.

— Разум склонен выдавать желаемое за реальность. Мне не по нраву находиться в одном доме с рассадником заразы, — его голос был чист, как искин, лишённый эмоций, но наделённый знаниями.

Я кивнула, принимая весьма неприятный ответ, и, захлопнув дверь, молча отправилась обратно к космолайнеру. К бездне его, потом как-нибудь отыграюсь.

Через несколько шагов мимо меня пронёсся чёрный автолёт, пересекая сразу несколько воздушных магистралей.

Нет. Покачала головой. Ни за какие уговоры я не сяду в ведомый Джеймсом транспорт. Ах, да, опять забыла спросить, что он делал на лайнере…

Глава 36

— Нинэль, не стоит убегать от сопровождающих, только ступивши на неизвестную вам планету, — мягко пожурила меня Аддерли у трапа корабля.

Столь лёгким замечанием я явно была обязана стоящему рядом накирийцу. Для соответствия образу гениального учёного ему не хватало лишь очков. Низкого роста, худого телосложения и со светлой шапкой торчащих во все стороны волос.

— Ильдар Кант, заведующий отдела тестирования для инопланетников, — представила мужчину Аддерли.

Он изобразил странный поклон, который я машинально скопировала, запоминая.

— Пойдёмте. Выясним уровень вашей образованности, — страшно картавя речь, важно изрёк недоучёный, разворачиваясь и устремляясь к раздвижным дверям за полосой посадки лайнеров.

На мой говорящий, что я о нём думаю, взгляд Аддерли сдержанно улыбнулась. Пришлось идти. «Выяснять свой уровень образованности».

Началось всё весьма заурядно. Пройдя несколько белых, как лаборатории, помещений и зайдя, собственно говоря, в одно из таких, я получила интерактивную голограмму с тремя сотнями заданий на знания академических дисциплин и…

Вот на последней сотне мои «проблемы» и начались. Они касались отношений. Накирийских отношений. А именно, как я буду вести себя в смоделированных ситуациях, вроде бытовой ссоры, направленной на меня агрессии, что отвечу на оскорбление, как урегулирую конфликт. С мужчиной. Отвечала первое, что на ум приходило, не понимая, что данными вопросами проверяется. Последние пятьдесят заставили напрячь всю свою фантазию…

«Перечислите известные вам виды наказаний».

Я хмыкнула, прочитав вопрос, чем заработала уничижающий взгляд следящего за мной недоучёного. Да, да, меня любезно предупредили не пытаться списывать и не шуметь. Видит космос, в тот момент я едва сдержалась от душащего смеха.

А теперь вопрос о наказаниях. Почему-то вспомнился разговор с Джеймсом у автолёта. На внезапной волне вдохновения любовно вывела графическим пером в бланке «Классификация».

Я внесла всё, что моей фантазии в этот момент было угодно. Выделив и телесные, и моральные, классифицировав по времени длительности, по желаемому результату, по степени вины, по имеющемуся в наличии интимному арсеналу. Но всё у меня почему-то выходило с сексуальным подтекстом. Безднов Джеймс! Впрочем, я без проблем полностью исписала доступное для ответа место, подозревая, что сам вопрос — или баг системы, или шутка, и давая полный простор своему «Потом отыграюсь», вызванному резкостью накирийца.

Однако, отправив ответ, я поняла свою ошибку. Это точно был не баг и не шутка…

Все последние полсотни вопросов касались секса. Фемдомного секса. Значение этого термина я узнала, воспользовавшись справкой на одном из вводящих в тупик вопросов. Женское доминирование. Ну разумеется. Могла догадаться ещё на вопросе о том, как не допустить разрывов, используя анфаллос. До чего же странное слово…

Откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки. Что за чушь? Почему я должна отвечать на это, космос меня раздери? Но спустя минуты вопросы не исчезали и не растворялись в пространстве. Испытывая сильнейшее раздражение, выбрала ответы, задержавшись лишь на том, какие подручные материалы могут заменить кнут и плётку. Это был последний вопрос, и стоит признать: я уже дошла до кондиции, чтобы послать всё к астероиду и, зачеркнув все тестовые ответы, приписать «всегда с собой!».

«Ожидайте результатов в течение двух часов».

Даже представить не могу, что же это будут за результаты. Устало выдохнув, поднялась и ушла наконец из давяще белой комнаты.

Я собиралась подождать в одном из кресел зала ожиданий. Чувствовала себя морально выжатой. Ныла голова. Хотелось кушать и спать. Но планы пришлось изменить.

— Нинэль!

Плотнее укутавшись в кофту, пошла дальше, не оглядываясь на оклик. Имя довольно распространённое, да и голос мне не знаком. Аддерли предупредила, что все накирийцы займутся своими делами, а сама она вернётся к моменту готовности результатов. Так что звать некому.

Через несколько метров меня осторожно придержали за плечо. Или есть кому? Устало обернулась.

Мужчина действительно был не знаком, но вот глаза…

Притягивающие океаны с солнцем, разбившимся на сотни бликов в призме прозрачно-голубой толщи воды. Вот глаза я помню.

На этот раз мне удалось оценить и внешность. Короткие волосы, не длиннее пары сантиметров, оттенок которых я не могла определить. Вроде бы блондин, но и тёплой желтизны или пепельной белизны в них нет. Скорее кремовый оттенок. Словно прибавляющий ему несколько лет и придающий зрелой солидности.

Черты лица не были резкими, но от того не теряли некой отчуждённой благородности. Идеально прямой нос, правильный овал лица, тонкие губы. Всё было выдержано в канонах золотой середины. Даже немного несимметричные брови, будто он часто изгибал одну в сомнении. А на широком лбу дорожками пробегали несколько морщин — часто хмурился.

Идеально сидящий тёмно-серый, с металлическим блеском костюм подчёркивал спортивную фигуру. Всё те же великолепные каноны с широкими плечами и узкими бёдрами. Хотелось потрогать его и убедиться, что это не мираж, столь удивительны были бледная, фарфоровая кожа, тонкие, длинные пальцы.

И наверняка очень редко смеётся. Как бы ни мерцало солнце в синем океане, сам он был холоден. Возможно, кто-то назвал бы этот взгляд пренебрежительным или надменным, пугающим или несущим угрозу. Но я видела в нём грусть. Казалось, этот мужчина враждебно настроен ко всему миру и привык вступать в противостояния. Мне виделась в нём вселенская скорбь и неимоверная сила, стойкость, что-то, заставляющее других отступать и теряться на его фоне. Столь противоречиво было моё первое мнение об этом накирийце. Столь загадочен был для