Наверное, я слишком громко думаю вслух или же у нас с Кирюшей просто совпадают биологические часы. Из коридора слышатся тихие шаги, и через несколько секунд я вижу сонного Орлова. Он молча садится на стул. Кладет на стол руку и подбирает подбородок ладонью.

— Чего вскочила в такую рань?

— Думаю…

Показываю на телефон.

Кирилл забирает у меня мобильник и читает вслух:

— Ань, прости, но твой козел реальный мудак! Я хотела его убить, но Орлов не пустил. Анатолий тебе наставляет рога, сорян… — Кирилл замолкает, а затем: — Сонь, ты реально хотела отправить это по вайберу?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Вот ты скажи. Как надо?

— А надо ли вообще вмешиваться?

— То есть… как?

— Сами разберутся.

— Не разберутся! Этот упырь обозвал мою подругу шваброй и сказал, что ее не любит…

— И что? Ну, мало, что он там сказал на эмоциях, да и вообще, — вздыхает. — Сколько пар живет без любви. А у них ребенок будет, Сонь…

— Ребенок — это вообще не аргумент, чтобы терпеть такого мудака, как твой друг, прости Господи. И где вы только такие беретесь?!

Вскочив со стула, топаю к газовой плите, чтобы приготовить утренний кофе. Пока я насыпаю в турку молотый кофе и наливаю воду, Орлов подходит ко мне со спины. Обнимает за талию, прижимаясь бедрами к ягодицам. Голову кладет на плечо и водит подбородком влево-вправо, щекоча кожу своей бородой.

— Ты всех стрижешь под одну гребенку, да?

— Да при чем здесь… Я имела в виду мужиков!

— Ты имела в виду меня. Я понял. Не дурак, — убирает с шеи прядь волос и заправляет за ухо, — есть шанс, что когда-нибудь ты перестанешь вспоминать и упрекать меня за тот случай?

— Я забыла, — вру, конечно, не забыла. — И не вспоминаю.

— Угу, да.

— Что будем делать с Анатолием?

— А что с ним делать?

— Орлов, ты поражаешь своим пофигизмом! Мы не можем остаться в стороне. Не можем!

— Предлагаешь разрушить их семью?

— Это не семья! Если твой друг-кабель так себя ведет, то какая это семья? Что хорошего ждет ребенка? Он будет видеть, как мать вечно плачет, а отец шляется непонятно где и приходит пьяным под утро?

— Ты утрируешь.

— Правду говорю!

Пока мы с Орловым пытаемся доказать друг другу кто прав, а кто — не очень, «убегает» кофе. Я в ауте… Злая, сердитая и не только на кофейную гущу, которая испачкала газовую плиту.

Так и не придя к единому мнению, я сжимаю от злости кулаки и на одном дыхании выдаю Орлову:

— Я поехала домой.

Он догоняет меня в коридоре. Тянет за руку на себя.

— Мартынуль, ну ты чего?

— Отстань, Орлов. Я злая.

— Так злись себе, но домой зачем ехать?

— Ты совсем не понимаешь? — он качает головой и невинно хлопает ресницами, чем бесит меня больше прежнего. — Я не смогу спокойно смотреть подруге в глаза, зная, что ее гражданский муж гуляет налево и направо! А ты, раз все тебе подходит, оставайся один…

— Сонь, подожди. Во-первых, выдохни. Успокойся. Надо подумать. Давай я сначала поговорю с Толиком и узнаю.

— Да что там узнавать… — фыркаю.

— Вполне вероятно, он сам ушел, и мы тут ругаемся с тобой вообще зря.

— Кир, мы же не будем валяться в постели все выходные?

Закусив губу, мартышечка смотрит на меня томным взглядом из-под опущенных ресниц. Ее пальчики рисуют замысловатые узоры на моей груди и мне это нереально нравится. Просто кайфую от этого момента, когда мы можем вот так вдвоем: лежать на одной кровати, переплетаясь руками и ногами.

— Уже надоел? — провожу ладонью между лопаток и скольжу вниз, направляясь к пояснице.

— Нет, — качает головой, вздыхает, — просто это все так непривычно. Я ощущаю себя ленивым тюленем. Только ем, сплю и кх… — краснеет, как девчонка.

Улыбаюсь, продолжая говорить за нее:

— Занимаешься сексом, — сказал бы в привычной для меня манере, но знаю же, что это смутит мартышку еще больше.

Она и так отводит взгляд в сторону, и я даже готов пошутить на этот счет, но на тумбочке вибрирует мобильник. Соня вздрагивает, бледнеет, а затем тянется рукой к телефону.

— Да, дорогая… Что? — вскакивает с постели, позабыв о своей наготе.

Пока мартышка внимательно слушает и время от времени вставляет всякие «Э-э-э, да ты что?», я поудобнее устраиваюсь на подушке и, схватив с той же тумбочки свой мобильный, пишу сообщение Толяну.

Я: «Ты реально дятел? Что за фигня, Толь?».

Ответ приходит практически сразу. Конечно, он же дятел — ничего не понял.

Я: «Ты расстался с Аней?».

Т: «Нет. Взял паузу. А ты откуда знаешь? Анька настучала твоей красавице?».

Сообщение текстовое, ага. Но я прямо почувствовал ироничный смех и вот этот долбаный взгляд, когда Толян закатывает глаза, мол, как вы все меня достали.

Я: «Все-таки надо было вчера тебя стукнуть… Толик, это полный абзац. Перезвоню позже».

Фантастический дебил. Взять паузу? Это вообще как? Нет, ну я понимаю, когда там лет в двадцать сам такое говорил. Это что-то типа «Мы расстаемся, но еще не точно» или же «Ты мне нафиг не нужна, но завтра я могу тебе позвонить и предложить на пару палок».

Б-р-р…

Не могу поверить, но когда-то я тоже так чудил, да! Но тогда мне было двадцать, этому поцу уже как бы тридцать плюс — пора повзрослеть, но ни хрена не взрослеет олень.

Соня завершает вызов. Молча берет со шкафа свою одежду и идет в ванную комнату. К тому времени, когда мартышка заканчивает принимать душ, я сижу на кухне, ожидая ее появления.

— Я поеду, — голос расстроен, взгляд печальный.

— К подруге?

— Угу, — кивает.

— Кофе хоть выпьешь? — Соня вздыхает, и тогда я иду к ней. Беру за руку, перекрещивая наши пальцы. Тяну на себя. — Мартынуль, мне реально жаль, что все так получилось.

— А ты здесь причем?

— Ну, я же ключи дал.

— Кстати зачем?

— Да давно это было. Когда переехал в эту квартиру, год назад, то все ж было от строителей… Короче, Толян делал мне ремонт. Плитку «ложил», ламинат. Забыл забрать ключи. Прости.

— Ты не причем. Ну привел бы он эту пигалицу в другое место. Ничего бы не изменилось! А вот то, что друг без разрешения приводит к тебе домой всяких там «одноразовых» женщин, — закатывает глаза, — это уже опасно, Кирюш. Он с ними же прямо там, на твоей кровати, Господи…