— Как же вы ее не заметили? — обескураженно спросил Чертанов, посмотрев на парней.

Антон выглядел растерянным:

— Нам казалось, что мы здесь все осмотрели. И этот участок тоже… Но, видно, как-то пропустили. Все же не осмотришь!

Достав пластиковый пакет, Михаил аккуратно положил в него ручку. Трудно было ожидать, что на ее поверхности останутся отпечатки пальцев (вчера, например, накрапывал мелкий дождик), но чем черт не шутит!

Дальше следы ботинок уводили в сторону дороги. И, судя по тому, что на мокрой земле отпечатывалась не вся подошва, а только носок, можно было сделать предположение, что мужчина бежал. Причем роста он был немалого, что следовало из размера обуви. У обочины следы неожиданно оборвались, что лишний раз подтверждало слова стажеров о машине.

Чертанов остановился у обочины и нервно закурил. Неизвестный оставил машину на значительном расстоянии от предполагаемого места преступления. Сделано это было тоже не случайно, не исключено, что он догадывался о возможной засаде. А так мало ли по каким делам остановился человек. Не исключено, что в лес он отправился не сразу и некоторое время боролся с затаившимся внутри его зверем. А когда все душевные силы были потрачены на борьбу с сатанинскими порывами, его, уже совершенно опустошенного, ноги сами вывели к месту захоронения.

Швырнув под ноги окурок, Чертанов повернулся к парням:

— Ладно, поехали. В ближайшие несколько дней он здесь не появится. Это точно!

* * *

Едва Тарантул вошел в комнату, как Лена, поднявшись с дивана, упорхнула в зал. В последнее время ее было как-то очень много! Ни одна женщина не задерживалась у Владислава на столь длительный срок. Со стороны они теперь напоминали вполне благополучную супружескую пару, и надо отдать им должное, смотрелись вместе весьма неплохо. Неприятность заключалась в другом: если Лена останется со смотрящим еще на пару месяцев, то наверняка будет иметь соответствующее влияние не только на его ближайшее окружение, но, возможно, и на самого Варяга. Человек так устроен, он просто начинает привыкать к тем людям, что находятся рядом с ним. А это значит, что имеется серьезный повод для беспокойства. Ведь смотрящего ничто не должно связывать, он не должен быть обременен личными привязанностями. Подобные взаимоотношения могут нанести серьезный ущерб воровскому промыслу.

Однако присутствие Лены вносило в его жизнь и положительный элемент. Девушка числилась в охране смотрящего и не просто числилась, она не однажды сумела доказать свой высокий профессионализм. А однажды даже спасла его от пули, выстрелив в нападающего на опережение.

Варяг жестом показал на свободный стул.

— Что по Федоту Архангельскому? — негромко спросил смотрящий.

У Варяга было благодушное настроение. Сегодня, ближе к вечеру, он собирался навестить дочь, у которой Владислав не был уже целых две недели, а потому он предвкушал предстоящую встречу. Правда, по пути им предстояло заехать еще в одну церквушку. Но это не займет много времени.

— В двадцать лет надел чалку, проносил три года…

— За что?

— За мошенничество.

— Так, дальше.

— На киче Архангельский сошелся с Башкой, тот был смотрящим в зоне и опекал его.

— С чего такая честь?

— Они родом откуда-то из-под Владимира.

— Понятно.

— После того как Архангельский откинулся, он сошелся с каким-то коммерсантом. Уманов его фамилия…

— Уманов, говоришь, — задумался Владислав, — где-то я уже слышал такую фамилию. Что потом?

— Тот помог ему раскрутиться. А сейчас они вместе проворачивают какие-то дела.

— Что за человек этот Уманов?

— Сразу так и не разобрать, мутный он какой-то! — неопределенно пожал плечами Константин. — Но на терпилу не похож. Башлями располагает большими и любит прибрать то, что плохо лежит.

— Прощупай его как следует. Важно знать, что он за человек и кто за ним стоит.

— Сделаем, — кивнул Тарантул.

— Что по коммерческому банку?

— Вот здесь самое странное, вместо Башки в состав его учредителей должен войти Федот Архангельский. Такова была договоренность.

— Вот оно что, — удивился Варяг. — Мне об этом ничего не известно. Тебе не кажется это странным?

— Меня тоже это насторожило, — согласился Тарантул.

— При худшем раскладе мы можем потерять банк, а мне это не нравится. Кому это на руку?

— Здесь опять маячит тень этого Уманова. Ему принадлежит двадцать процентов акций. У меня есть информация, что он продолжает скупать акции и у других акционеров.

— Понятно… Все это не случайно. Сделай вот что: установи за этим Умановым наблюдение. Выяви круг его знакомых, с кем он встречается и когда, узнай, какие у него имеются пристрастия, увлечения… Может быть, я с ним встречусь, поговорю.

— Сделаем.

Варяг посмотрел на часы:

— А теперь давай собираться. Пора ехать!

* * *

Чертанов никогда не предполагал, что человека может изменить до неузнаваемости обыкновенный белый халат. От прежнего паркетчика не осталось и следа, вот разве что руки, широкие и грубоватые, как лопаты, были прежними. Белый цвет делал Шатрова моложавым, но вместе с тем рельефно подчеркнул некоторые недостатки фигуры. Например, было заметно, что Дмитрий Степанович склонен к полноте, округлое брюшко уверенно распирало несколько туговатый халатик.

Впрочем, ему шел не только белый халат, но и новая должность вместе с причитающимся к ней кабинетом.

Улыбнувшись, Дмитрий Степанович вышел из-за стола и сделал навстречу Чертанову несколько широких шагов.

— Знаете, а я ведь как раз хотел вам позвонить, — сообщил он, пожимая руку Чертанова.

— У вас есть для меня что-нибудь новенькое?

— Прошу вас, садитесь, — показал Шатров на свободный стул. На прежнее место возвращаться он не пожелал, сел рядышком, плечом к плечу. Даже из этого незаметного поступка можно было заключить, что Дмитрий Степанович неплохой психолог. Он не расположился за своим столом, который не только обозначил бы между собеседниками некую дистанцию, но и поставил бы Чертанова в положение просителя. — У меня такое ощущение, что убийца совершает какие-то языческие ритуалы. Если мы сумеем раскрыть их, нам легче будет понять его, а в итоге и вычислить.

— Вы хотите сказать, что он язычник?

Шатров отрицательно покачал головой:

— Совсем не обязательно. — Дмитрий Степанович выглядел слегка смущенным. — Вы не обратили внимание, что подавляющее число его жертв даже не достигли двадцатилетнего возраста… Это то самое время, когда девушки теряют свою невинность. Я не исключаю, что этот человек возомнил себя дьяволом-дефлоратором. На это же указывают и рисунки на телах жертв, они явно языческого свойства.