— Так вот почему я не смог определить тип, — Гаррон сжал кулаки. Спрашивать, за что наказали Шашу, смысла не было. Каждое по отдельности проклятие не принесло бы большой беды (более опасные, смертельные, изучались только на последнем курсе), но, когда их несколько, достигалась сложная форма, трудно поддающаяся лечению. — Мы спасем ее?

— Кто она тебе, Гаррон? — карлица вперила взгляд в темные глаза мага. Волнение в голосе выдало его с головой.

— Объект надзора.

— Я еще раз спрошу, но на этот раз ответь правильно. Кто она тебе, Гаррон?

Цессир-младший прошел к двери и, достав из кармана кусок веревки, скрутил из нее замысловатый узел. Стоило навесить его на засов, как на комнату опустился почти осязаемый полог тишины. Вернувшись к кровати, маг скинул с Шаши покрывало и скользнул глазами по ложбинке между полушариями груди. Там покоился его строн. Потянув за цепочку, Гаррон сдернул с родового амулета защиту.

— Она твоя жена! — выдохнула карлица, зажмурившись от блеска драгоценных камней, украшающих обе маски: плачущую и смеющуюся. — В радости и горе…

— Мы еще не консуммировали брак.

— Самое время, Гаррон.

— Нет.

— В радости и горе, понимаешь? Все пополам, — прозрачные пальцы Зиры сжали предплечье мужчины.

— Если только будет умирать. А сейчас найдите иной способ.

Тетушка Зира в задумчивости кусала губы. Гаррон напряженно ждал и старался не смотреть на Шашу. Показывая Тени строн, он вновь прикоснулся к «жене», и теперь испытывал противоречивые чувства: почти непреодолимое желание провести по ее груди ладонью, и второе, такое же страстное — одним движением прекратить преследующее его наваждение. Просто прижать к лицу Александры подушку. Он даже не стал бы возвращать себе строн. Зачем, если родовой амулет приносит столько мучений? Можно обойтись и без него. Лорд Ханнор тому пример — семьдесят лет вольной жизни без каких-либо обязательств перед женщинами.

— Есть способ, — Зира ожила как нельзя вовремя. Еще чуть-чуть и мысли Гаррона завели бы его неизвестно куда. — Ты вернешь проклятия тем, кто их наслал. У тебя получится. Отсутствие консуммации не отменяет того факта, что вы муж и жена.

— Что я должен сделать?

— Раздевайся догола. Да не смотри так, соблазнять не стану. Я перенесу на тебя все ее проклятия. Придется опустить щиты. Да-да, будет больно, но ты выдержишь.

Они лежали рядом. Совершенно обнаженные. А строн, не прикрытый даже слабым Упырем, усиленно источал магию соблазна, понуждая завершить свадебный ритуал. От его вмешательства в голове Гаррона рождались фантазии, которые трудно было отличить от реальности.

— Я хочу тебя…

— Так бери…

Ее руки оплетали шею, а глаза, серые, как грозовое небо, смотрели с ожиданием.

— Почему ты медлишь? — шептали губы и тянулись для поцелуя. От него у Гаррона начисто сносило крышу.

Его ладони, только что обхватывающие спину и ощущающие через ткань платья тепло тела и частое сердцебиение, ползли вниз и прижимали бедра жены к паху. «Пусть почувствует, насколько сильно я ее хочу».

— М-м-м…

Она не ждала подсказок. Согнув ногу в колене, тягучим, вызывающим озноб движением скользила по его бедру своим. Гаррону ничего не оставалось, как переместить руки на ягодицы и позволить жене скрестить ноги за спиной.

А поцелуи, то легкие, дразнящие, то глубокие, такие, что не хватало воздуха и приходилось прерываться, продолжали свою магию. Платье мешалось. Ох, как же сильно мешалось платье! Ни прикусить вершинку груди, ни оставить след поцелуя на коже…

— Так бери…Что же ты медлишь?

Долой рубашку! Ткань рвалась с треском. А жена смеялась, запрокинув голову. Будто специально подставляла шею. И в этот момент хотелось целовать еще сильней. Но Саша не давалась. Рисовала тонким пальцем руны на плечах, груди, животе. У пупка…

— Эх, парень… — голос ее сделался скрипуч. — Тебе бы все же провести консуммацию. Ведь вижу, что хочешь. Так бери…

Гаррон открыл глаза. Карлица Зира водила тонкой кистью, окунаемой в чашу с кровью, ниже пупка. Как раз у той дорожки волос, что ведет к паху. Цессир-младший дернулся и опустил ладони вниз, закрывая ими предателя. Тень только улыбнулась.

— Все, можешь вставать. Не сдерни повязку с запястья, пришлось смешать вашу кровь, чтобы распутать проклятия и навесить копию твоих щитов. «Вместе в радости и в горе. Все пополам».

Гаррон схватился за штаны.

— Т-т-т, — покачала головой карлица. — Надевай ее платье. Будь ею. И верни проклятия шутникам.

— Вы говорили, что будет больно.

— Будет. Но не сейчас. Ночью. Не хочешь ее, пригласи фею. С женщиной боль пережить всегда проще. Говорят, что экстаз и последующий оргазм сродни анестезии, — она хрипло рассмеялась, и Гаррон впервые осознал, сколько этой карлице, навсегда оставшейся девочкой, лет.

— Я подумаю, — он натянул на притихшую Шашу покрывало. Будто нечаянно задел рукой ее обнаженное плечо.

«Второй день в академии, а как измотала».

Бессонная ночь и близость «объекта страсти» туманили мозг. Желание обладать определенной женщиной накатывало волнами. Не помогали ни холодный душ, ни сдерживающие амулеты. Впору вновь становиться псом. В Хаюрбате, помнится, он спал на одной подушке с Шашей и прижимался голым брюхом к ее груди, и ничего, кроме признательности, что позволила лежать не на голом полу, а на мягкой постели, не проявлялось. Повилял хвостом, как спасибо сказал, и все.

Может, права Зира, и следует сходить к феям отца? Обученные древнему ремеслу, они быстро сняли бы напряжение…

— Волосы сделай на тон светлее, — тетушка Зира, помогая застегнуть платье, напомнила о своем существовании и поставленной цели.

В зеркале отражалась вторая Алекс Дафой.

Стоило Гаррону выйти за дверь, как на него налетел отец.

— Зачем ты пошел на это? — он все-таки заметил начерченные кровью руны. Сын не успел запахнуть на груди палантин. — Теперь тебе еще труднее будет избавиться от Шаши.

— Переживу.

Заметив самодовольную улыбку карлицы, Гердих выругался:

— Вот же, старая карга!

— Ты тоже уходи. Нечего тебе здесь делать, — проворчала Зира, забираясь в кресло. Брошенные там панталоны Алекс с монограммой «А.Д» — их категорически отказался надевать Гаррон, забросила на спинку, чулки сунула под подушку, на которую в облегчении откинулась. Устала.

Хорошо, что ее родственники не топтались у двери, ожидая результата, а разошлись по своим делам. Не хватало еще от них выслушивать упреки. Брат и племянник точно заметили бы, как резко побледнела ее Тень. Да, она потратила крупицы драгоценной магии на почти незнакомую девчонку, но вот хоть убейте ее, но леди Вардбрук чувствовала, что академия еще возблагодарит небеса за то, что те послали новую ученицу.