— Где строн? — Цессир-старший не намеревался слушать шипение Тени. Откинув покрывало, без стеснения, будто перед ним лежала не обнаженная женщина, а восковая кукла, поднял с груди Алекс родовой амулет.

— Что ты делаешь, Гердих?

— Защищаю сына, — достав из кармана мешочек, Цессир вытряхнул из него нечто, похожее на запылившееся стекло.

— Что это? — карлица вытянула шею.

— Упырь. Но не тот, что был прежде. Этот полностью заткнет родовой амулет. Никакого зова. Никакой магии, — стекло казалось мягким, поскольку, попав на строн, тягуче обволокло его, скрыв обе маски.

— Думаешь, поможет?

— Этот точно поможет. Пришлось поступиться гордостью. Но сын дороже.

Гердих торопливо покинул комнату, с досадой вспоминая встречу с посредником — представителем сытых колдунов, закончившуюся обещанием невмешательства в избрание нового императора катакомб. «Этот хотя бы не будет столь непримирим, как Астримб. Выучил урок, что мое ведомство в силах оборвать жизнь любого колдуна».

— Дурак, — произнесла тетушка Зира, вспоминая полный нежности взгляд Гаррона. — Причем тут строн? Твоим сыном завладела совсем иная магия. Разве ж я не вижу?..

Но упрямый глава шпионов Агрида карлицу уже не слышал. Он летел в корпус «Ф», чтобы застать на занятиях студенток, специально набранных его ведомством для обучения искусству любви. Они жили отдельно от остальных и никогда с другими факультетами не пересекались.

Никто не должен был знать, что каждая «фея» Цессира, дарящая неземное наслаждение, внимательно слушает своего «любовника», ненавязчиво подталкивает к откровениям. А после, когда закончится день, она запечатает пирамидку памяти в конверт и отправит ее в канцелярию ведомства. Его глава должен быть в курсе настроений сограждан и заезжих почитателей доступной любви. Феи, обитающие в особняках на границах соседних государств — весьма важная часть разведывательной деятельности Агрида.

Как правило, девушки набирались из немагичек, но зачастую и представительницы оскудевших родов не брезговали послужить отечеству. Работа оплачивалась достойно, да и выходное пособие приятно грело душу: распространенные в Агриде браки, заключенные без любви, не позволяли тропе в жилище фей зарасти травой.

— Девственницы остались? — спросил Гердих куратора «особой» группы. Наставница, которой впору родиться мужчиной из-за чрезмерно высокого роста, растущих над губой усиков и крепкого телосложения, ответила басом:

— Двух хватит?

Лорд Цессир прищурил глаза, умозрительно оценивая способности сына.

— И еще одну, пусть не девственницу, но из отличниц.

— Макияж?

— Губная помада, — немного подумал, — и духи. Такие, чтобы без осечки. Чтобы сразу выбили всю дурь из головы.

— Будет сделано, мой лорд.

— Выбирайте самых красивых.

— Других не обучаем.

— Пришлете в полночь в западную башню.

— Сделаем.

* * *

После обеда студентов ждали факультативные занятия в корпусе «Б».

Гаррон, сверившись с расписанием, хмыкнул, понимая, что все складывается как нельзя лучше. Хотя занятия и назывались факультативами, явка на них была обязательна.

Огромная зала с густо зарешеченными окнами делилась на четыре секции. В одной стороне на разложенных матах упражнялись в силовых приемах мужчины, на другой столпились любители попасть в «яблочко» на огромных мишенях, порой выполненных в виде чудовищ — здесь в большинстве своем были девушки, вооруженные луками и арбалетами. Две оставшиеся секции делили метатели копий и бойцы, сражающиеся на холодном оружии. Стоящие здесь же стенды предлагали богатый выбор: мечи, сабли, шпаги, ножи и даже такие экзотические виды оружия, как булавы.

Если у кого-то из юных отпрысков знатных семейств и складывалось мнение, что в их светской жизни, полной магии, навряд ли пригодится искусство метания копий или рукопашный бой, то после посещения зверинца, пополняющегося тварями из иных миров, для которых начиненные смертью амулеты оказывали действие сродни комариному укусу, вопросы полностью отпадали. Примеры хаотичного просачивания во Всемирье кельгов или фирратусов еще были живы в памяти предков студентов. И если бы не удар в сердце рогатых кельгов или полное отсечение головы дышащих пламенем ферратусов, что полностью обездвиживало тварей, маги так и полегли бы в своих особняках с протянутыми в руках амулетиками. Более позорного поражения Агрид не знал, а потому были сделаны выводы и внесены значительные поправки в процесс обучения. Отныне академия гордилась своими выпускниками, которые во главе с предыдущим ректором достопочтимым лордом Танаргом мечами Непобедимого Гестиха уничтожили колонии посягнувших на Агрид тварей.

Во избежание травм первогодкам разрешено было биться на муляжах, выполненных из дерева, и они с завистью смотрели, как виртуозно владеют настоящим оружием старшекурсники, лелея честолюбивую мысль, что и сами достигнут подобных высот. Но, увы, Гаррон — как тот же выпускник Агридской академии, прекрасно знал, сколь малому количеству студентов удается в итоге стать такими мастерами, как отряд Танарга.

В соседней зале, несмотря на зарядивший с утра дождь, скользящие по рельсам стены все-таки раздвинули, впуская в помещение густой весенний воздух. Там, опять-таки в основном дамы, овладевали искусством верховой езды. Гаррон краем глаза заметил дочь короля, гарцующую на белом скакуне.

«Выпендрежница!»

Да, лорду Цессиру-младшему не чужды были слова, почерпнутые им в командировках на Землю. Имея родовые способности, он владел полным набором ругательств на всех языках обитателей далекого мира и частенько их использовал, особенно в минуты душевного волнения.

Подобный «трепет» как раз и вызывала принцесса.

Их первое знакомство произошло на осеннем балу, где она выступала в роли дебютантки. Воздушное платье, легкие кудри и магический макияж сделали Самфиру если не красавицей, то особой, на которой хотелось задержать взгляд. Шестнадцатилетие — особый возраст. Здесь комплексы соседствуют с отчаянной бесшабашностью, когда ты сам не понимаешь, почему совершил тот или иной поступок. Самоедство, как правило, завершает полученный опыт. Но не в случае с дочерью короля. Ее учили сдерживаться и даже навешивали амулеты подчинения, но обуздать ее «Хочу, и прямо сейчас» так и не удалось.

На тот бал Гаррон был вызван королем для слежения за порядком. И, конечно, главным объектом беспокойства для отца была его младшая дочь. Одним словом, лорд Цессир-младший нес службу.

Когда с него умудрился слететь морок невзрачного гостя, и кому по силам оказалось совершить подобное, он так и не узнал, но принцесса его заприметила и, вопреки принятым правилам, сама пригласила на танец. А он еще удивлялся, чем прыщавый юноша мог привлечь Самфиру Агридскую. Удивлялся ровно до тех пор, пока она не повела его на балкон «подышать воздухом». Зеркало со всей очевидностью указало на провал «агента».