– Ой, верно, – подхватили остальные.

Новость обсасывали долго, а потом одна избабулек, повстречав Григория, сладко заворковала:

– Дочушки у тебя красавицы!

– Верно, – кивнул отец.

– В кого же Эвелина черноглазая? –не успокаивалась бабка.

– Такая уродилась!

– Жену твою мы хорошо знаем, –закаркала старуха, – хоть и недавно вы к нам переехали. Вы русопятые все,светлые, откель Эвелина взялась?

Григорий замер с открытым ртом, бабка поняла, чтопростая мысль о невозможности появления в семье блондинов девочки-брюнетки досих пор не приходила в голову отцу, и радостно заверещала:

– Мабуть, испанцы у вас в роду?

– Нет.

– Негры, не дай бог?

– Нет.

– Али цыгане?

– Русские мы до последнего колена, –процедил Григорий, – прапрадед из Рязани прибыл, откуда там африканцамвзяться?

– Вот и я сомневаюсь, – ехидноподытожила старуха, – с какой радости Эвелина головешкой у вас получилась?Никак помог кто? Тоню твою часто один и тот же водитель на такси привозит,кудрявенький, на ворону похож.

Григорий грязно выругался и ушел.

На следующий день Антонина вышла во двор,пряча лицо в платок, такси ее не ждало, женщина метнулась к метро. Всем сразустало понятно, Гришка отметелил неверную супругу.

– И правильно поступил, – закивалибабки, – живи как все, как мы, работай и щи вари, не гуляй, некуролесничай.

Сколько Эвелина себя помнила, столько в ихдоме царили скандалы. Отец ненавидел младшую дочь и иначе чем дрянью неназывал. Стоило Эвелине провиниться в школе, получить двойку, как добрый папакидался на малышку с кулаками. Побои доставались Эве по любому поводу, а частои без оного, достаточно было плохого настроения Григория, чтобы он началотвешивать младшей дочке тумаки.

Будучи совсем маленькой, Эва считала такоеповедение папы естественным и очень старалась вести себя так, чтобы лишний разне обозлить отца, но потом у нее вдруг открылись глаза. Девочка сообразила, чтоГригорий лупит только ее и маму, Тина никогда не получала затрещин, к ней отецотносился очень нежно.

Эвелина попыталась было подружиться с сестрой,но та упорно избегала ее, и вообще все в семье было очень несправедливо.

В квартире было две комнаты. В однойоборудовали родительскую спальню, в другой жила Тина, Эвелина спала в коридоре,каждый вечер она вынимала раскладушку и ложилась на неудобную конструкцию изпарусины и металлических трубок. В коридоре всегда стоял холод, по полу гулялсквозняк, и члены семьи, желавшие ночью пройти в туалет, спотыкались о ложедевочки. При этом учтите, что Тина обитала в двадцатиметровом пространстве,куда легко помещалась еще одна нормальная койка, но ни отец, ни мать непредлагали Эве перейти туда, уроки она делала на подоконнике в кухне, друзей ейприглашать не разрешали, а к себе Тина младшую сестричку не пускала.

Летом Тина уезжала в деревню к бабушке, материГригория, Эву на свежий воздух не вывозили, и старуха, наведываясь к сыну,никогда не дарила младшей внучке подарки, все нехитрые презенты доставалисьТине, а та не делилась с сестрой. На день рождения Валечки приходило полнонароду, а Эву впервые поздравили лишь в первом классе, причем не дома, а вшколе. Учительница вызвала ее к доске и вручила пакетик с конфетами.

– Это что? – спросила малышка.

– Сувенир от нас, – улыбнуласьклассная по имени Мария Ивановна, – или ты забыла про свой день рождения?

Дети весело засмеялись, а Эва растерялась,потом заплакала. Мария Ивановна испугалась, стала утешать девочку, и тут тавыдала информацию про то, как она живет дома. Эвелину никогда не слушали взрослые,она привыкла сама переживать мелкие и большие неприятности, поэтомусочувственные глаза учительницы, ее добрая улыбка вызвали в душе девочки бурюнеуправляемых эмоций, и она, захлебываясь слезами, выложила про раскладушку,коридор, отсутствие игрушек и летнего отдыха, пожаловалась на непомерно большиехозяйственные обязанности, на то, как страшно бежать в полночь через плохоосвещенный двор к мусорному бачку со здоровенным помойным ведром, поведала и обольных ногах. Дело в том, что у Эвы был один размер ступни с Тиной, нородители никогда не покупали младшенькой новой обуви, заставляли донашивать ту,из которой выросла старшая.

Мария Ивановна молча выслушала Эву, потомподозвала одну из старшеклассниц, пошушукалась с ней и, дав девушке свой кошелек,велела:

– Эвелиночка, ступай с Таней.

Десятиклассница отвела малышку в «Детский мир»и купила изумленной Эвелине юбочку, кофту, ботиночки, куклу и порциюмороженого.

Когда счастливая малышка вернулась домой, еевстретила Валентина и злорадно сказала:

– Ну ща тебе достанется! Родителей кдиректору вызвали, двух сразу. Антон Григорьевич лично звонил и велел: «Если нехотите крупных неприятностей на работе, немедленно в школу». Чего ты натворила,тихоня?

Эвелина, перепугавшись до паники, заперлась втуалете, случившееся потом она запомнила на всю жизнь.

Спустя часа два дверь санузла вышиб Григорий,вид у отца был настолько бешеный, что девочка потеряла сознание, последнее, чтоуслышала Эва, был вопль мамы:

– Не убивай, Гриша!

Очнулась девочка в больнице, дальше началисьчудеса. Навестить малышку пришли не только одноклассники, ранее относившиеся кЭве с прохладцей, но и их родители, классная руководительница и даже самдиректор школы. Палату завалили подарками: игрушки, конфеты, книжки, одежда.

Только родители и Тина ни разу не явились вклинику. В отчий дом Эвелину привез Антон Григорьевич, директор школы передалдевочку Григорию и резко сказал:

– Надеюсь, вы помните о нашем разговоре?

Отец хмуро кивнул.

– Увижу на девочке хоть один синяк, и васлишат родительских прав.

Кивок.

– Завтра приедет комиссия из POHO [6].

Кивок.

– Сделайте правильные выводы.

Кивок.