«Что происходит? – стал задавать себе вопрос Лёня. – Что делать?»

– Кто они? Кто это? – сам себе вслух раздражённо говорил он.

«Двадцать лет в отключке» вновь вспомнилось ему.

– Где? В какой отключке? Что они творят? – вновь уже кричал Лёня. Он вспомнил про самок, представил, как это всё происходит с отключенными людьми или с изменением программы по желанию заказчика; он знал, так можно сделать.

«Мы его опускаем, а он кнопки нажимает», – с ещё большим напором и яростью стала выдавать его память. «Живого человека, скорей всего ребёнка с усилителем виртуальной игры, они опускали в камеру переработки», – вновь думал Лёня.

Он вдруг очень ясно увидел своего сына на месте этого ребёнка. «Его опускают в камеру». Ярость наполнила всё Лёнино нутро. Он захотел взорваться и разлететься на куски от злости и бессилия. Бешеный крик сотряс всю капсулу… В следующую секунду он уже парил над ней вполне понимая, что делать дальше.

Через миг он был в своей квартире. Она была пуста. Всё было убрано и стояло на своих местах, но страшное безмолвие царило вокруг. Лёня осмотрел весь дом. В отдельных квартирах находились люди; так же, как и в соседнем лепре, их жизненные функции были отключены. Лёня оказался на улице. В лепре был день и теперь, наверное, надолго, ведь спать здесь уже было некому.

Он решил попасть в школу в надежде увидеть сына. Здесь люди в чёрной униформе, чёрных очках, чёрных обтягивающих шапочках собирали детей по парку и выносили из помещения. Дети были недвижимы.

Всех грузили в длинную капсулу, не очень заботясь об аккуратности. Одного ребёнка несли на носилках, поручень выскочил из руки солдата. Ребёнок вывалился на землю, ударившись головой. Старший, с жёлтыми лычками на рукаве, стоящий в стороне, закричал:

– Аккуратней!

Затем он подошёл к мальчику, стал всматриваться в его лицо. Обратился к солдату:

– Если ты повредил нужный экземпляр, придётся пришить ему твою голову!

– Прошу прощения, господин офицер, но я прошёл отбор, меня уверили, что я буду нужен весь! – стал оправдываться солдат. Руки его тряслись, голос дрожал.

– Здесь ещё никого не проверили, на это уйдёт весь день.

Офицер посмотрел наверх и решил исправиться.

– Восемнадцать часов. О результатах ты узнаешь первым!

Лёня всматривался в каждого ребёнка, кто был в длинной капсуле. Там дети лежали пристёгнутые к лежакам, стоящим вплотную друг к другу. Он видел одноклассников сына, но его он так и не обнаружил.

Затем он оказался на фабрике, где работала его жена. Фабричное помещение было пусто, оборудование отключено. Лишь в той комнате, где Лёня когда-то впервые увидел Лену, на мягком полу лежали женщины. Его супруги среди них не было. Лёня решил осмотреть парк. Он был пуст, но люди в чёрном бродили по нему с небольшими приборами за спиной, заглядывая под каждый куст.

Под одним из них лежала молодая девушка, не понятно как сюда попавшая. Глаза и рот её были открыты, лицо как у пластмассовой куклы и руки согнутые в локтях, с растопыренными пальцами. Солдаты нашли её. У них почему-то не оказалось носилок и они просто схватили её за руки, за ноги и потащили в помещение. Лёня вновь вспомнил услышанный им разговор про самок, ему очень захотелось увидеть этих людей.

Он не задумывался о том, кто выполняет его желания в этом состоянии, всё казалось обычным и закономерным. Эмоции почти отсутствовали, он чувствовал себя зрителем, поэтому, когда оказался глубоко под землёй в бункере, то совершенно не удивился. Кроме того Лёня надеялся именно здесь найти свою жену, а может быть и сына.

В большой, совершенно белой комнате, как в белом кубе, в чёрном мягком кресле сидел мужчина крепкого сложения в чёрной униформе, с жёлтыми лычками. Шрам глубокой бороздой делил его правую щёку пополам, и напоминал огромный закрытый рот. Вид его был устрашающим. Лысая голова была облеплена чёрными лентами, глаза были закрыты. Похоже, он находился в виртуальном пространстве. Иногда он вскидывал вверх свои руки и начинал дёргать ногами, громко крича или смеясь на всю комнату.

«Интересная реакция, – подумал Лёня. – Из какого ящика его достали?»

«Двадцать лет отключки, – вновь вспомнилось ему. – Значит это Хопер. Да и вроде тембр голоса подходит».

Лёня стал смотреть соседние помещения. Две большие комнаты были забиты женщинами и детьми. Они лежали на кушетках и между ними на полу. Рядом с каждой женщиной находился ребёнок. Все были отключены. В одной из пар Лёня узнал своих жену и сына. Глаза Лены были закрыты, лицо было спокойным. Казалось, даже все морщинки расправились и почти не угадывались в уголках глаз и на высоком лбу. Русые волосы расплёсканы по сторонам, на них лежала голова Антона; казалось, он спал, и если пощекотать ему нос, он обязательно проснётся и начнёт бубнить под нос свою привычную песенку.

Была ещё одна комната, в ней находились молодые девушки, явно подобранные под один вкус – блондинки с хорошими фигурами. Им уделили больше внимания и комфорта, они все лежали на мягких кушетках.

Лёня вернулся в белую комнату, кресла не было. Хопер уже закончил свой просмотр. Теперь он сидел за чёрным стеклянным столом, на глазах были чёрные узкие очки. Он говорил с кем-то.

– Да. Отдам! Или поменяю. Пусть своих проверят! Мои все проверенные!

– Кто проверял? – последовал вопрос откуда-то из стен и потолка одновременно.

– Я проверял, ясно! – заорал Хопер.

– Сколько их у тебя? – вновь последовал вопрос.

– Я считать не умею, – нагло ответил Хопер.

Голос, раздающийся в комнате, Лёня узнал, это был Олус.

– Послушай, Хопер, – вновь начал он. – Я расскажу тебе, как всё будет. Ты не начнёшь новую жизнь. С голодухи ты решил набрать себе гарем? Или создать большую новую семью? Компенсировать свои двадцать лет отсутствия в обход прайда? Если так, то в скором времени ты снова уснёшь, и может навсегда!

– Не побоюсь показаться не хорошим, но я могу напомнить причину своего двадцатилетнего отсутствия, – вновь уже более спокойно ответил Хопер. В комнате воцарилась тишина.

– Ты не сможешь сам очистить мозги и восстановить нервную систему всем и запустить всё заново после недолгой паузы, – тихо произнёс Олус.

– Ты в этом мне поможешь, – твёрдо заявил Хопер.

– Где потом тебя прятать? – последовал вновь вопрос Олуса.

– В моём лепре!!! – проорал в ответ Хопер. Разговор был окончен.

Лёня всё понял. Начался передел собственности, и под шумок мелкие князьки-маргиналы решили удить свою рыбку в местных аквариумах. Лёня продолжал наблюдать, находясь в комнате.

После разговора Хопер был явно взволнован, он щёлкал пальцами, будто вызывая кого-то, но ничего не происходило. Тогда он стал пинать стеклянную стойку стола, которая находилась по центру. Стол явно не дружил с хозяином.