И не уберёг.

Нужно было не слушать весь этот бредовый лепет про стыд и срам, привезти её в свой дом и закрыть там. Отрезать возможность общаться с Иезеннией. Глядишь, Анна и поумнела бы. Хватило же ей ума пойти против старой вороны и не отказывать мне в консумации брака. По-другому то, что между нами происходило в первую брачную ночь я и назвать не могу.

Нужно было, да.

Я не настоял. Меня коробили и жутко раздражали её эмоции. Не таких ждёшь от молодой жены, которая по своей воле вышла за тебя. Потому и не стал неволить. Позволил жить в королевском дворце, наивно полагая, что эта тихая скромница никуда не влезет. Не в моих правилах принуждать женщину быть со мной. И ломать волю, насилуя душу и тело, тоже… не по мне. Я не отец. И никогда не позволю себе таким быть. 

Неужели… он убил Анну? Или этот отморозок Иего? Если культ возродился, и они оба замешаны, то вполне могли.

Но стоит ли вообще верить словам Иезеннии? Старую стерву ведь до сих пор не нашли.

– Как ты поступишь со мной, если Богиня откажется с нами говорить? – вырывает меня из размышлений голос… Анны.

– Мне не обязательно с ней говорить, чтобы узнать то, что я хочу. Но почему ты думаешь, что она откажется? – спрашиваю рассеянно.

– Я не думаю, просто пытаюсь… просчитать все возможные варианты. Откуда мне знать степень её участия в жизни своих чад? – пожимает моя спутница плечами.

– Чтобы воззвать к ней, жрицы погружаются в транс. Мало к кому Богиня приходит в сны. 

– Ты мне не веришь? – спрашивает осторожно.

– Как тебя зовут на самом деле? – ухожу я от ответа.

– Светлана. Можно просто Лана, – понимающе хмыкает «жена». Явно заметив мою недомолвку.

Нечасто мне доводилось общаться с действительно умными женщинами, которые при этом ещё и не пытаются прятать свой ум за общественными нормами. И должен признать, это… интересно. Порой ощутимо выбивает из колеи, но и интригует.

– Красивое имя. Светлое, – замечаю непринуждённо. – И в сокращённом варианте довольно похоже на «Анна». Видимо, ты поэтому так легко отзывалась на имя моей жены.  

– Ты сейчас намекаешь на то, что я себя никак не выдала эмоциональной реакцией на имя?

– Ты знаешь, что я эмпат? – удивлённо вскидываю брови.

Помню, что намекал ей. Но она тогда, кажется, не догадалась.

Может, потом сопоставила?

Хм. Вполне возможно.

– Я, наверное, самая глупая ведьма, раз выдаю тебе все свои секреты. Но должна ещё кое в чём признаться, – словно насмехаясь над самой собой, хмыкает… Лана. – Я могу видеть через иллюзии, если сильно захочу и сконцентрируюсь.

– Какие именно иллюзии ты имеешь в виду? – заинтересованно уточняю я.

– Те, которыми пользуются твои дочери. Я случайно слышала их разговор, когда они были уверены, что их никто не обнаружит. И, собственно, из этого разговора поняла, что они ощущают чужие эмоции. Вспомнила твой намёк, ну и сопоставила. 

Это… впечатляет. Умение создавать иллюзии у моих дочерей, и у меня, является природным даром. Как и эмпатия. Они делают это интуитивно, на чистой силе. И с тех пор, как способности к иллюзиям проснулись, увидеть Эми и Кати, когда они того не хотят, до сегодняшнего дня не мог никто кроме меня и моей матери. Что сделало воспитание девочек целым испытанием для их нянь и гувернанток.

– Это очень полезное умение, – замечаю нейтрально. – А насчёт секретов… Кто бы не убил Анну, теперь он является угрозой для тебя. И поскольку именно мне предстоит обеспечивать твою безопасность, я предпочитаю знать, каких сюрпризов от тебя ещё можно ждать.

– Логично. Я подумаю над этим, – кивает. Молчит несколько секунд и вдруг с явным облегчением улыбается. – И всё-таки ты мне веришь

Верю. Да. Но отвечаю не только за себя. Поэтому одной лишь моей веры мало. Я обязан получить неопровержимые доказательства.

За размышлениями и разговором дорога к храму на центральной площади Эрсалины пролетела довольно быстро. Подъезжать к центральным воротам я, естественно не стал, сразу же направив коня в небольшую улочку, огибая территорию храма, обнесённую высоким каменным забором..

– Мы приехали, да? – поворачивает ко мне голову Анна-Лана. – Красивая у вас столица. Напоминает мне одну страну в моём родном мире. Испания, называется. Я не успела там побывать, но всегда хотела.

Улыбается грустно. Вздыхает едва слышно, опуская голову.

– Как ты умерла? – вырывается у меня вопрос.

– Случайно. Попала в «аварию», – снова пожимает плечами. На этот раз потерянно и беззащитно. – Ехала со знакомым коллегой в машине – это такой вид транспорта – и мы разбились из-за сильного снегопада и гололёда на дороге. На нас налетела другая машина, намного больше, да ещё с моей стороны. В общем… не знаю, как он, а я не выжила.

Её тон спокоен. Но по хрупкому телу проходит едва заметная нервная дрожь, и я отчётливо чувствую как тяжело ей даётся эта видимость спокойствия.

– Сожалею, – прижимаю девушку к себе крепче. Мысль о том, что ей пришлось перенести, отзывается внутри сочувствием и жалостью. И неожиданным желанием унять её боль, утешить и защитить от всех невзгод в этой новой для неё жизни. 

– Да ладно. Жива ведь всё-таки, – хмыкает. – Пусть в чужом мире и в другом теле, но хоть так. Анну, правда, жалко. Девчонка ведь совсем была. Зря она тебе не доверилась.

Согласен. Зря.

А если бы Богиня не приметила душу этой дерзкой ведьмочки, если бы ей некуда было прийти… получается, она бы умерла? Ушла на перерождение?

В душе поднимается что-то весьма похожее на неприятие и протест.

Это… заставляет задуматься.

Остановив коня у неприметной калитки, притаившейся за цветущими акациями и соцветиями глицинии, занавесившими невысокий арочный проём, я спешиваюсь и помогаю спуститься на землю своей спутнице. 

– Стой здесь, я коня привяжу, – велю тихо.

Кивнув, она вскидывает голову, во все глаза рассматривая возвышающуюся над нами громадину храма. Даже рот приоткрывает от эмоций. Любуясь. Забавная. В один момент смелая, до безобразия прагматичная и острая на язык, в другой печальная и исполненная тихой грусти, а в следующий непосредственная и восторженная, как ребёнок.

И соблазнительная до одури каждую секунду.

Она вызывает во мне слишком противоречивые чувства, рушит мой контроль и постоянно сбивает с толку, пробивая насквозь все мои эмоциональные щиты. Я никогда раньше таких не встречал, и понятия не имею, что с ней такой делать, кроме самого очевидного, о чём настойчиво просит изголодавшееся тело.   

Хмыкнув про себя, увожу Диаго в тень акаций, чтобы привязать поводья к узловатой ветке.

Что ж…

Даров Богини я не просил. Но буду глупцом, если упущу из рук ту, что мне так щедро вручили.