— Давенпорта. Вот сукин сын! Я ему голову оторву.

— Ты не сделаешь ничего подобного.

— Уйди с моей дороги.

— Если ты выйдешь из этой комнаты в таком состоянии, то можешь сразу забыть о выборах.

— К черту выборы! — Райли попытался оттолкнуть Уэйда плечом. Внутри у него бушевала жажда мести. Никто не может безнаказанно бросить его женщину в качестве жертвы на алтарь общественного мнения.

Уэйд перекрыл дверь, расставив ноги и держа руки на поясе.

— Неужели мне придется уложить тебя на пол, чтобы ты не наделал глупостей?

— Ты видел эту дрянь? Видел, что они сделали с Марго? Негодяй! Черт бы его побрал!

— Можешь клясть его сколько душе угодно. Можешь сходить в тир и посносить головы паре-тройке чучел. Но из этой комнаты ты должен выйти не иначе как улыбаясь.

Ероша пятерней волосы, Райли в раздражении забегал по комнате. Какой-то частью разума он слышал слова Уэйда и даже пытался понять смысл сказанного, но руки у него чесались от нетерпеливого желания сомкнуться на горле Давенпорта.

— Ты хороший шериф, Райли. Ты по душе людям. Они тебе доверяют. Эта дрянная статейка мало что изменит в результатах выборов.

— Плевать я хотел на выборы!

— И очень зря. Ты нужен округу, и статейка тому лишнее доказательство. Думаешь, мы хотим, чтобы в этом офисе сидел тот, другой парень? Да он же через неделю окажется у Давенпорта в кармане.

— Давенпорт через неделю не сможет на ногах стоять, а не то что кем-то командовать.

Уэйд подошел к Райли и толкнул его в кресло.

— Возьми себя в руки. Ты не пойдешь отрывать ему голову. Ты прислушаешься к здравому смыслу — даже если мне придется вколачивать его в тебя.

Еще не успев прийти в контакт с сиденьем, Райли взвился, схватил Уэйда за рубашку и зло уставился ему в глаза:

— А скажи-ка, мистер Здравый Смысл, что бы сделал ты, если бы какой-то подонок размазал Синди по всей первой странице своей паршивой газетенки? Только не ври, что спокойно отпустил бы его на все четыре стороны.

— Я ничего не говорил насчет того, чтобы отпустить его на все четыре стороны. Я сказал, что не дам тебе подстрелить его на людной улице на манер вольных стрелков Дикого Запада.

Первый взрыв ярости постепенно превратился в ровное кипение, и Райли отпустил рубашку Уэйда.

— Тогда что мне делать?

— У тебя неделя. Тебе надо перейти в наступление. Надо ответить так, чтобы сразу вырвать у осы жало.

— Есть какие-нибудь идеи?

— Еще нет, но я буду работать в этом направлении. А ты пока смотри не наделай глупостей.

Райли хрипло засмеялся.

— Ты прав. Глупость может вовлечь меня в большие неприятности. Когда я устраню Давенпорта, то постараюсь нигде не оставлять своих отпечатков.

— Это не смешно.

— А я и не думал смеяться.

* * *

Райли направился к Марго при первой же возможности. Его гнев оставался на стадии тихого кипения, а мысли становились все более разумными. Вслед за здравым смыслом пришло беспокойство о том, как отреагирует Марго, когда увидит газету. Или услышит эту новость по радио. Оставалось лишь надеяться, что необходимость закончить рукопись не даст ей отойти от компьютера.

Дверь ее дома была не заперта, и он вошел без стука.

Она была на кухне. Упаковывала вещи. Ей помогала Эриэл.

Ярость забушевала в нем, словно лесной пожар. Эриэл в это время полагалось быть в школе. А Марго, как он думал, согласилась стать его женой.

Она бросила на него короткий взгляд, не прерывая своего дела. Эриэл заворачивала в газету хрустальный бокал с тонким золотым ободком. Оставив это занятие, девочка подошла к нему и посмотрела на него печальными глазами.

— Папа, Марго говорит, что должна уехать.

Он подхватил дочь на руки, не сводя глаз с женщины, которую любил. Любил так сильно, что сердцу было больно.

— Понятно.

— Я все время прошу ее остаться.

— Она слушается?

— Нет.

— Может быть, я сумею ее уговорить.

— Правда?

— Может быть.

Сразу повеселев, Эриэл заерзала, пытаясь высвободиться. Райли спустил ее, и она вприпрыжку вернулась к коробке с вещами.

Но Райли не очень хотелось, чтобы девочка стала свидетельницей его разговора с Марго.

— Иди-ка поиграй со щенком во дворе, пока мы с Марго будем разговаривать.

— Я не хочу уходить от Марго.

— Не спорь со мной, Бельчонок. Просто выйди во двор.

Марго протянула руку и погладила Эриэл по голове.

— Иди, иди, малышка. Мы недолго.

— А ты еще будешь здесь, когда я вернусь?

— Ну конечно.

Спокойный голос Марго разбудил бурю, дремавшую у него внутри и подпитываемую возбуждением и страхом. На одевание Эриэл ушла минута, но, как только за девочкой захлопнулась дверь, он схватил Марго за руку и притянул к себе.

— Ну конечно, ты будешь здесь, когда она вернется. А потом ты уедешь. Так?

Она вырвалась и отступила на несколько шагов. Глубоко вздохнув, она прямо посмотрела ему в глаза.

— Прости. Ты не представляешь, как мне жаль.

— Тебе жаль? Ты бросаешь нас и просто говоришь, что тебе жаль?

— А что еще тебе нужно? Чтобы я оделась в рубище и посыпала голову пеплом? Ну не могу я повернуть время вспять, черт побери! Как бы мне этого ни хотелось. Как бы мне ни хотелось быть не такой, какая я есть. Как бы мне ни хотелось, чтобы…

Она не договорила и, порывисто отвернувшись, взяла с буфета стопку тарелок.

— Чтобы?..

Райли предполагал, что она будет обижена статьей, и намеревался защищать ее от нападок Давенпорта всеми силами. Но как было бороться с этой холодной сдержанностью? Казалось, она выкопала между ними ров, и теперь он не знал, как его перейти.

— Чтобы что? — настойчиво повторил он.

— Ничего.

— Это глупо. Раз уж мы больше никогда не увидимся, ты могла бы сказать мне.

Она расправила плечи, вскинула голову, и, если ее глаза блестели чуточку ярче обычного, что с того? Его глаза горели адским огнем.

— Сожалею, что из-за меня ты попал в такие неприятности.

— Ты совсем не то хотела сказать.

Она продолжала, не слыша его возражений, словно ей нужно было выговориться раз и навсегда:

— Из-за меня ты можешь проиграть на выборах. Из-за меня Эриэл будут дразнить, оскорблять, избегать. — Ее голос задрожал, и она прошла к окну. — Я не имела права считать, что у нас что-то получится.