– Какую сделку? – напряглась Морган.

– Его дело передали Эспозито, а тот предложил ему смягчить наказание за общественные работы. – Кинг еще больше нахмурился. – Я внушил ему, насколько важно держаться от вас подальше, если он не хочет снова оказаться за решеткой. Но Тайлер не славится ни умом, ни самоконтролем. Пожалуйста, будьте осторожны.

– Спасибо вам, – поблагодарила шерифа Морган. – Я ценю ваше внимание.

Кинг кивнул и обратился к Лансу:

– А теперь вернемся к делу. Вы помните, как ходили в детстве в «Пи-Джей»?

– Да, – ответил Ланс.

Шериф вздернул голову:

– Ваш отец ходил туда по несколько раз на неделе. Мэри Фокс там работала. Вы ее помните?

– Нет, – помотал головой Ланс. – Мне было всего десять.

Он помнил только то, что гамбургеры в «Пи-Джей» были огромные и он мог смотреть телевизор, пока их ел.

– Друзья вашего отца вспомнили Мэри. Вы ведь разговаривали с ними вчера, верно? С Брайаном и Натали Лид, и со Стэном Адамсом? – спросил шериф. – Насколько хорошо вы помните с детства этих людей?

– У меня остались кое-какие воспоминания. – Ланс откинулся назад, и ему в спину впился жесткий пластик стула. – Но с тех пор, как исчез мой отец, я ни с кем из них не виделся.

Шериф подался вперед:

– А вы не помните – странности в поведении вашей матери… они уже были тогда?

– Нет, не помню, – ответил Ланс. Его отец хорошо все скрывал.

– А вы не помните – ваш отец находился в депрессии?

– Нет, я такого не помню.

– Дети часто не знают или не понимают, что на самом деле происходит с их родителями. – Шериф выпрямился и скрестил свои руки.

Лансу стало не по себе. К чему клонил Кинг со своими вопросами?

Тот повернулся к Шарпу.

– В ваших отчетах упоминается, что Вик был очень расстроен и даже подавлен из-за ухудшавшегося психического здоровья жены.

Шарп кивнул.

– Мэри Фокс привлекалась за домогательства. – Шериф внимательно изучил их лица, по очереди. – Но я подозреваю, что вам уже известно об этом.

Дискомфорт сплел пальцы Лансы в кулаки. Сидевшая рядом Морган, должно быть, почувствовала, как нарастает его напряжение. Потому что наступила ногой ему на ногу – в молчаливой просьбе держать себя в руках.

– Куда вы клоните, шериф, задавая такие вопросы? – спросила она.

Кинг выпрямился:

– Очистив машину от грязи, мы обнаружили на полу в салоне, со стороны водителя, кирпич. Похоже, кто-то нарочно придавил им педаль газа, чтобы машина сама съехала в озеро.

Внутри у Ланса все перевернулось. Ему захотелось, чтобы шериф поскорее перешел к самой сути. Но его губы отказались выговорить просьбу. Похоже, Кинг с ним играл, подводил его к главному вопросу, как мясник быка к месту забоя. Ведь они все знали, что Мэри в салоне не было. Она не могла направить «Бьюик» в озеро.

– Вчера водолазы еще раз исследовали тот участок на дне озера, где была найдена машина. И никаких других останков они не обнаружили. – Шериф снова наклонился вперед, его локти впились в поверхность стола. – Вы уверены, что не получали от отца вестей в прошедшие годы?

– Что??? – прорезался от шока голос у Ланса. – Я не получал от него вестей!

– А ваша мать? – сплел пальцы Кинг. – Вы уверены, что она с ним не общалась?

– Да, уверен. – Позвоночник Ланса резко распрямился.

– Я дам вам вот это, – шериф вытащил из кармана сложенный листок бумаги и бросил его на стол. – Это список вопросов, которые я бы хотел задать вашей матери. Либо вы расспросите ее, либо я буду вынужден снова наведаться к ней. – Большая рука Кинга опустилась на листок. – Я стараюсь быть деликатным по отношению к ней, но я не могу допустить, чтобы это негативно сказалось на следствии.

Морган взяла листок быстрее Ланса. А он продолжал смотреть на шерифа, пока она разворачивала и читала его.

– Он хочет получить электронную переписку и записи телефонных разговоров твоей матери за последние двенадцать месяцев.

– Моя мать – жертва в этом деле. – Беспокойство Ланса сменил гнев.

Шериф поднял руку, прерывая его:

– Моя версия происшедшего такова. Ваш отец был подавлен и ощущал себя одиноким. В поисках утешения он обращался к Мэри. Возможно, даже платил ей за услуги. Мэри была к мужчинам добра, но не забывала о своей выгоде. Возможно, она угрожала рассказать все вашей матери. И Вик задушил ее, положил в багажник и утопил машину в Сером озере. И потом покинул город и больше здесь не появлялся. Если Вик жив, он мог поддерживать контакт с вашей матерью. И я бы хотел проверить, так это или нет.

Ланс вскочил на ноги. Морган схватила его за одну руку, Шарп за другую.

Морган что-то зашептала ему на ухо. Ее тон был успокаивающим, но разобрать слов Ланс не смог из-за рокота ярости в голове.

Морган встала, загородив его своим телом:

– Разговор окончен, шериф.

– Мой отец был жертвой. – Голос Ланса прозвучал натянуто. Мог ли шериф оказаться правым? Многое ли на самом деле он помнил о своем отце? Некоторые его воспоминания уже оказались ложными.

– Вы позвоните матери по поводу этих записей или это сделать мне? – спросил Кинг.

– Это сделаю я, – с трудом выдавил слова из своих стиснутых челюстей Ланс.

Тело шерифа расслабилось, глаза сверкнули удовлетворением. Он не отступил от своей версии:

– Я считаю, что ваш отец сбежал из города, потому что совершил убийство. Теперь мне надо выяснить, была ли ваша мать его сообщницей.

Ланс не помнил, как он вышел из управления шерифа. Внезапно он очутился на свежем воздухе. И пробивавшееся сквозь тучи солнце ослепило его глаза.

Морган взяла его за руку и повела через парковку.

– Твоя мать не обязана подчиняться шерифу. У него нет ордера на обыск, как и оснований для его проведения.

– Она предоставит ему все, что он потребует. И Кинг это знает. – Ланс схватился руками за голову. – Он скажет ей, что утаивание информации тормозит расследование. И ее это вконец расстроит.

Дженнифер Крюгер ничего так не хотела, как узнать правду. Она прождала больше двадцати лет, чтобы избавиться от сомнений.

– Ты можешь оформить на себя доверенность и воспрепятствовать его встрече с ней, – сказала Морган.

Ланс потряс головой:

– Мне придется убедить ее психиатра в том, что мать неправоспособна, при том, что с новым терапевтом у нее наметилось явное улучшение. Это не прокатит. И вдобавок ко всему мать еще сочтет, что я ее предал.

А это грозило причинить ей больший вред, чем все маневры шерифа.