Нир там, наверное, с ума сходит от переживаний. Наверняка, уже и господину Такоде сообщил, пока искал! Силы небесные, да они же оба там, наверное, умирают из-за страха за меня.

Я нервно вскочила со стула, смяв салфетку и уже было сорвалась прочь, но холодное, как кинжал у горла «Стой» остановило меня ещё на первом шаге в сторону двери. Остановилась и с искренней мольбой во взгляде посмотрела на ледяного принца, чьё лицо едва ли могло выражать эмоции.

– Они знают где ты. Я отправил гонца с письмом, поэтому можешь не волноваться. Поешь спокойно и иди.

– Я и дома могу поесть, – взмолилась я.

– Ты. Поешь. Здесь!

Этот тон…

Села на место и вновь расправила салфетку. Однако, мне теперь кусок в горло не пролезет, в этом я была уверена.

– Или ты поешь, или останешься здесь на ночь, радость моя, – усмехнулся он, запивая кусочек мяса рубиновым напитком из бокала. – И да, я всё ещё жду вопросов. Правильных вопросов.

И они последовали.

– Что случилось? Почему наш мир закрыт от остальных?

Мужчина кивнул, отпил ещё из своего бокала, и я заметила, что серые глаза начали странно блестеть.

– Не отвечу в чём конкретно причина, но могу сказать одно: это последствия заклинания, которое ты разобрала.

Я удивлённо подняла брови.

– Из-за коротенького текста.

Мужчина рассмеялся. Впервые искренне рассмеялся, обнажив белые зубы. На щеках образовались ямочки, а лицо перестало быть таким холодным. Я даже замерла на мгновение, не в силах оторвать взгляда. Это было так… красиво, что дыхания едва хватало на удержание себя в реальности.

– В этот коротенький текст было вложено силы от целой империи, радость моя. Дело не в заклинании, а в магии вложенной в него.

Усомнилась ли я? Конечно!

– Но мне не потребовалось много магии, чтобы освободить Вас. У меня вообще её не было.

– Своей не было, – хмыкнул эллариец, отрезая кусочек мяса. – Зато моей с избытком.

– Но во мне не было никакой…

Айсэттар поднял взгляд, не прерывая нарезку.

– А как же: «Вибрирует. Так тонко, что на губах остаётся даже не ощущение, а вкус»? – улыбнулся, хищно сверкнув глазами. – Я могу передать свою магию с помощью поцелуев, прикосновений, занятий любовью…

Где-то после слов о поцелуях я начала краснеть, вспоминая, как сама целовала Айсэттара под заклятьем. Попыталась перевести тему, на более интересную.

– Тогда почему магия не вернулась в наш мир?

– Вероятно потому, что даже моих сил на это не хватит, пока я не соберу нечто крайне важное для бывшей империи.

Вот опять.

– Почему Вы постоянно говорите о какой-то империи?

Снова этот чарующий смех, пробирающий до глубины души. Ямочки на щеках, на которые невозможно не смотреть…

– Время стирает историю, а победители её переписывают. Не будем торопить события, – он посмотрел на нетронутую еду в моей тарелке. – Ты не выйдешь из комнаты, пока не поешь.

Я послушно взяла вилку и нанизала на неё кусочек картофеля, политым каким-то диковатым соусом. И только после этого действия осознала, что того жалящего страха перед элларийцем в моей груди больше нет. Нутро разрывает от противоречий, но страха нет.

– То место, где мы были… это Ваш дом?

– Когда-то им был, – Айсэттар вновь отпил из бокала и на выдохе добавил: – В нём же я и узнал цену верности близких людей, в нём же познал вкус предательства.

Усмехнулся, сверкнув глазами. Я только сейчас поняла, то мужчина пьянел, как любой обычный человек.

Опустив взгляд в свою тарелку, я обнаружила, что всё съела. Оуни укоризненно смотрел на меня своими большими голубыми глазами.

– Да, тебе пора. Но, на этот раз я не доставлю удовольствия тому тёмному встретить тебя на улице, – яркий свет озарил комнату, повернув голову обнаружила белоснежное пятно посреди пространства. – Ступай прямо внутрь, тебя уже заждались.

Трудно было представить себе более расточительного способа использовать магию, но мы уже знаем, что ледяной принц отличается от всех магов в нашем мире. Такой метод перемещения был мне уже знаком, поэтому я не раздумывая поднялась со стула, замерев только тогда, когда вспомнила про оуни. Обернулась, посмотрен на каменную черепушку.

– С собой, да, – оборвал мои сомнения Айсэттар. – Ему необходимы твои эмоции, он – привязанный к тебе эмпат. Неужели не распознаёшь собственную стихию?

Взяла карабкающегося по столу элементаля в руки, и проигнорировав откровенную насмешку в словах элларийца, двинулась к белому свету, даже не обернувшись.

– Стой, – донеслось хмурое.

Замерла, не поворачиваясь. Мне прекрасно было слышно, как отодвигается стул. Айсэттар неслышно подошел сзади и шепнул на ухо, кладя руку на моё плечо:

– Я кое-что забыл.

Медленно разворачивает меня за плечо и склоняется, не слыша, как громко грохочет сердце в моей груди. Касание горячих мягких губ и уже знакомое болезненное ощущение тысячи жалящих иголочек, расползающихся по всему телу.

Я дёргаюсь, пытаясь оттолкнуть, но он крепко удерживает за плечи, не позволяя прервать этот кошмар. И уже через секунду всё стихает. Просто чужие горячие губы, что позволяют себе нагло улыбаться. Просто чужие сильные руки, что обвивают плечи, даря какое-то странное ощущение тепла и поддержки.

– Просто будь собой. Не надо больше притворяться слабой, чтобы защитить кого-то. Не надо больше прогибаться…

– Откуда Вы знаете?.. – спрашиваю растерянно, не смея отстраниться.

Улыбается. Снова.

– Чувствую.

И мир в очередной раз потонул в холодной белизне рассыпающихся искр.

Нир смотрел на меня волком, несмотря на то, что я уже в пятидесятый раз извинилась и попыталась объяснить, что произошло. Парень на все фразы только губы поджимал, даже не пытаясь съязвить, как делал обычно. Конечно, меня это настораживало, потому что такую реакцию он демонстрировал мне впервые, и я не знала, чего ожидать. А ещё от него фонило обидой и раздражением. Фонило так сильно, что я не сразу вспомнила почему. Я же была до макушки наполнена магией, поэтому восприятие эмпата усилилось!

Брат даже не пытался мне помочь, когда «матушка» закатила мне скандал чуть ли не с битьём посуды. Фестина ехидно улыбалась, входя в кухню за очередным заказом посетителей и презрительно фыркала на каждое «думаешь выросла можно теперь по постелям мужиков скакать?!».

Я стояла, глядя прямо в глаза этой полной женщины. Взгляд привычно осоловелый, а щеки порозовевшие. Интересно, сколько бокалов она уже успела выпить за сегодня? Говорят, что женский алкоголизм неизлечим и я склонна в это верить. Авео, наверное, тихо идёт на дно.