И так далее в том же духе.

К счастью, долго плыть нам не пришлось – под ногами оказалось дно, и мы побрели чуть ли не по колено в воде. Тут было полно всяких камней и бугров, обросших ракушками и какой-то непонятной живностью. Рыбки тоже плавали, но мелкие.

В конце концов мы выбрались на сушу и стали приходили в себя – все, кроме вороны, разумеется. Дело было не в том, что мы изнемогли в борьбе со стихией. Просто каждый понимал, что с прошлым – долгим или недолгим – покончено. И, скорее всего, навсегда. Такая резкая смена обстановки больно бьёт по психике – кого угодно.

Сара сидела, согнув спину и опустив голову. От неё волнами расходилась такая скорбь, что я не удержался:

– Ты чего?!

– Шустрик…

– Понятно, – посочувствовал я. – Но он, наверное, не пропадёт: вернётся в свой табун, будет бегать, пастись, крыть кобылиц. В общем, жить полноценной лошадиной жизнью. О чём плакать?

– Тебе не понять… Я же люблю его! И он меня…

– Забудет со временем!

– Наверное, забудет…

Что делать со взрослой девочкой, которая в одночасье лишилась любимой игрушки, я не знал. Поэтому окрысился на Серёгу:

– На хрена ты…

– А ты? – вполне агрессивно перебил он меня. – Куда ты помчался? И зачем?!

– За тем! Вот скажи мне, вундеркинд хренов, почему ты решил, что эти твои крестики-пятнышки – дорога домой? Ну, вот почему?! Что за извив фантазии?!

– Это не извив! Это просто у тебя крышу снесло! Если бы…

И пошло, и поехало… После пережитого стресса нам многое хотелось сказать друг другу. В конце концов нас остановила Сара. Сквозь тихий плеск волны и нашу громкую перебранку она различила какие-то иные звуки – явно не природного происхождения. Правда, были они негромкими, доносились со стороны суши и угрозы вроде бы не несли. Чуть позже мы тоже что-то расслышали…

– Это как раз тот случай, – шепотом сказал Серёга, – когда на разведку надо посылать авиацию.

– Щас! – мгновенно отреагировала ворона. – Я вам что-то должен, …? А если там зенитки?

– Ссышь, значит, – подначил я. – Чуть что, сразу лапки поджал! Ла-адно, не трясись – я сам схожу.

– Видали летуна, …ь! Ладно уж…

Птица вернулась минут через пятнадцать. Уселась на чемодан и… разразилась длинной матерной тирадой. Из её хитросплетений и комбинаций можно было понять примерно следующее: людишки здесь исключительные дураки и дебилы, а в него не загрузили информацию, чтоб понять, чем и зачем они занимаются.

– Да, – признала Сара, – придётся смотреть самим. Но вот как это сделать?

– Элементарно! – заявил Серёга. – Вон какая-то хребтина торчит вроде рыбьего позвоночника. Надо на неё залезть с этого бока, и сверху видно будет всё – ты так и знай!

Этот горный хребет был высотой метров двадцать, и я слегка подивился готовности Серёги (с его-то комплекцией!) к таким альпинистским подвигам. Впрочем, ему, возможно, было всё-таки стыдно за прокол с переброской и хотелось реабилитироваться в глазах дамы. Так или иначе, но мы полезли. А чемодан решили спрятать – от греха, как говорится.

По присыпанным песком камням мы поднимались довольно долго, но в конце концов оказались на гребне. Он был достаточно широким, чтобы с удобством расположиться и рассматривать то, что творилось внизу. Вскоре все признали, что ворона, пожалуй, была права: понять, что тут происходит, трудно, если вообще возможно. Перед нами раскинулась обширная ровная территория, поросшая редкой высокой травой. Вдали виднелось нечто вроде посёлка – небольшой массив каких-то хижин. Ближе к нам шла работа, которой было занято никак не меньше сотни человек, скорее, даже больше. Но вот что это за работа?

Часть народа роет канаву. Или траншею. Другой народ грузит вынутый грунт на носилки и несёт его в обратную сторону – к началу канавы метров за 500. Там он эту канаву старательно засыпает и отправляется с пустыми носилками за новой порцией. На обоих концах имеется по человечку, который ничего не роет и не носит – скорее всего, эти двое занимаются учётом и контролем. Надсмотрщиков с бичами что-то не видно… Чуть в стороне – где-то на середине рабочей дистанции – установлено нечто вроде большого зонта от солнца, и под этим зонтом кто-то копошится.

Но самое загадочное было в том, что канаву эту явно один раз уже выкопали и засыпали – в форме неровного овала километра полтора по длинной оси. Теперь вот роют второй (или третий?!) раз по тому же месту.

– Может, ищут чего? – высказал я первое, что пришло на ум. – Ну, типа археологи или геологи…

– Вряд ли, – пожал плечами Серёга. – Никакого у них интереса ни к тому, что в канаве обнажается, ни к тому, что в грунте содержится.

– Тогда, может, они водяной пласт нащупать пытаются?

– Вода-то им зачем?! – удивилась Сара. – Вон ручеёк сочится, а вон ещё один… Там бы и рыли!

– Да-а, – вздохнул Серёга, – что-то здесь не то!

– Эт-то точно! – раздался незнакомый голос за нашими спинами, а затем – дружный гогот. – Рабочий день в разгаре, а они тут прохлаждаются!

– Мы не прохлаждаемся, – солидно ответил Серёга. – Мы пытаемся понять, что тут такое делается.

– Понять они пытаются, гы-гы-гы! – заржал полуголый мускулистый детина. – Пошли к хозяину – он вам моментом всё прояснит.

Конвой был безоружным, но слишком многочисленным, чтоб ему сопротивляться. Все вместе мы спустились на равнину и направились к зонтику. Когда проходили мимо, землекопы на нас посматривали, но особого интереса не проявляли. Измождёнными и усталыми они не выглядели.

Под зонтом в старом плетёном кресле восседал полуголый мужик лет сорока – сорока пяти. Он задумчиво жевал толстый стебель какого-то растения. Стебель, похоже, был вполне съедобным и даже вкусным, но есть мужику не хотелось. В этом туземце не было решительно ничего примечательного: габариты и упитанность средние, в наличии залысина и короткая бородёнка.

– Хозяин, поймали троих! – радостно сообщила охрана. – Они вон там на горе сидели!

– А вы их ловили? – хрипловатым равнодушным голосом уточнил начальник.

– Ну, не то чтобы… – замялся докладчик. – Если честно, то встретились они нам, вот мы их и привели.

– Это правильно. А что они делали?

– Да вот, говорят, пытаемся понять, что здесь происходит.

– Хорошее занятие, – кивнул хозяин, – и, главное, совершенно бесполезное. Ну, вы свободны, – сказал он охране. – Продолжайте обходить дозором все соседние заборы.

Охранники убыли, и начальник обратился к нам:

– А вы чего стоите? За лопату и вперёд! А женщину – в посёлок.

Впрочем, сказано это было без особого энтузиазма – вроде как к выполнению необязательно. Поэтому мы остались на месте. Я даже осмелился подать голос: