Его горячее дыхание обжигает мою шею, заставляя дрожать от предвкушения. Мягкий шепот обволакивает, и я не могу устоять перед соблазном.

Макс скидывает с себя майку, и тянет меня на черное покрывало. Я обвиваю его шею руками, ощущаю кожей стальные мускулы его груди, вдыхаю его аромат, и прикрываю глаза от наслаждения.

На нас больше нет одежды. Наши поцелуи, страстные и нежные, скользящие прикосновения – все смешалось в пылающем жаром желании принадлежать друг другу.

Я становлюсь смелее и ласкаю его в ответ. Мне нравится гладить ладонями его стальные мышцы, касаться жестких черных волос и впиваться пальцами в его крепкие плечи. Я бы хотела, чтобы эти прикосновения длились вечно. Чтобы сегодняшний день никогда не кончался. Чтобы в целом мире были только мы с Максом.

Его поцелуи становятся все настойчивее. Его пальцы везде. Они гладят, дразнят и заставляют меня выгибаться ему навстречу. Он притягивает меня к себе, и я оказываюсь под ним. Охватившее тело возбуждение толкает меня в его руки. Я заглядываю в его глаза. Он запускает пальцы в мои волосы, крепко прижимает к себе и уже больше не дает уклониться. С моих губ срывается тихий стон, и я чувствую, как он медленно и осторожно погружается в меня. Время исчезает. Я впиваюсь ногтями в его плечи и глушу едва слышные стоны в его шею.

Мы взрываемся от острого наслаждения.

Он откидывается на черные шелковые подушки рядом со мной и притягивает меня к себе.

– Я тебя люблю, – срывается хриплый шепот с его губ.

Мне хочется ответить, что я тоже его люблю, но вместо этого я смущенно улыбаюсь и прячу лицо у него на груди.

– Ты такая красивая… Блондинка с голубыми глазами на черном шелке…

Макс с нежностью заглядывает в мои глаза.

–Оль… Ну, скажи хоть что-нибудь… – касаясь пальцами моих слегка припухших от поцелуев губ, просит он.

– Не уезжай… – вырывается у меня тихая мольба.

Макс неотрывно смотрит в мои глаза.

– Я вернусь. – Твердо произносит он.

– Обещаешь? – прижимаясь щекой к его груди, спрашиваю я.

– Обещаю.

Он запускает пальцы мне в волосы и целует в макушку. В моих глазах блестят слезы.

– Я сохраню эти мгновения в сердце, – тихо произносит он.

Почему-то я знаю, что он говорит правду.

Мне безумно горько и хорошо одновременно. Наша разлука так близко, и неизвестно, увидимся ли мы снова.

Мы с Олей сидим в холле на отцовском диване, прижавшись друг к другу, и читаем созданный ею документ, который она назвала «Макс». Мои фотографии, незначительные события из личной жизни, о которых я давно забыл… Вся моя жизнь будто предстала перед глазами! Ей удалось создать того меня, о существовании которого я и не подозревал. И про отношения с семьей – вскользь, невзначай, и эти факты совсем не бросаются в глаза.

– Спасибо, – шепотом говорю я. Прижимаю к себе крепче и целую в губы.

– Тебе, правда, понравилось? – шепчет она в ответ и поднимает голову. В ее голубых глазах плещется печаль.

Я согласно киваю.

– У тебя получилась потрясающая работа. Надеюсь, ее оценят по заслугам, и твоя фамилия будет на обложке. Я бы не хотел другого автора для моей автобиографии.

Я прижимаю ее к себе крепче. Мне не по себе. Еще никогда в жизни я не желал остаться у отца так сильно, как сегодня. Мой мозг судорожно пытается сообразить, как вписать Олю в свою дальнейшую жизнь, но пока ничего не получается. Тренировки, съемки – этот процесс не терпит разрывов в виде метаний из города в город.

– Поехали на Набережную? – вконец отчаявшись, предлагаю я. – Пообедаем в ресторане и покатаемся на катере.

– Поехали, – соглашается она.

Я возвращаю ей флешку, и мы медленно покидаем отцовский дом.

Моя машина ждет нас у ворот. Я открываю Оле дверцу, жду, пока она устроится, и занимаю водительское место рядом с ней. Включаю зажигание, и мы не спеша вливаемся в поток городских автомобилей.

Я останавливаю машину у спуска к воде. Оля первой выбирается на дорожку и ждет, пока я ее догоню. Я беру ее за руку, и мы прогулочным шагом идем по роскошной, вымощенной мраморной плиткой набережной. Отовсюду слышится веселая музыка, кафе и рестораны зазывают посетителей яркой рекламой. Пароходы у пристани, один за другим, отходят на часовую прогулку.

Мы с Олей не разделяем веселья. Кажется, радость, переполнявшая нас все эти дни, вдруг резко померкла.

Впереди итальянский ресторанчик, на веранде которого уютные столики с диванчиками из ротанга.

– Давай пообедаем здесь? – сжимаю я руку Оли чуть крепче. Она соглашается кивком головы. И больше ни слова.

Мы садимся за красивый столик. Некоторое время созерцаем вид на воду и проходящие мимо баржи и мелкие судна. Оля все время молчит, и меня это огорчает.

В полном молчании мы листаем меню, потом выбираем итальянскую пасту и десерт. Оля заказывает бокал сухого вина. Я кофе. Я вообще не употребляю спиртное. Очень редко, если того требуют правила, могу выпить шампанского. У меня аллергия на алкоголь.

В ожидании заказа мы смотрим на воду.

– Ты ведь не вернешься, да? – вырывается у нее.

– Оль… – я тяжело вздыхаю и беру ее руки в свои.

Она не смотрит мне в глаза, просто продолжает пялиться на грязную воду реки.

– Повернись ко мне, Оленька… – отчаянно сжимая пальцы ее рук, прошу я.

Она медленно поворачивается. В голубых глазах стоят слезы.

– Не знаю, зачем я в тебя влюбилась… Ведь знала, что ты уедешь.

– Мы не расстаемся, Оля! – я нервничаю не меньше нее. – Просто я улетаю в Париж, у мамы помолвка. А потом… потом мне нужно время, чтобы разгрести дела.

Оля замолкает и снова смотрит на воду, а не на меня. Мне совсем не нравится ее настрой. Кажется, она совсем не верит, что у нас может быть будущее.

Официант приносит наш заказ. Просто невыносимо давиться пастой, когда тебя затягивает такое мрачное настроение.

Оля медленно потягивает вино. Я знаю, она пытается принять тот факт, что с завтрашнего дня все будет по-другому. Меня уже не будет рядом. Я уеду на неопределенное время. И, как последний подлец, я даже не могу дать ей какое-то обещание. Просто потому, что мне еще нечего обещать.

– Знаешь, Макс, лучше не надо ничего обещать, – будто читая мои мысли, задумчиво произносит она. – Пусть все идет своим чередом. Нельзя привязывать себя обещаниями, если к чему-то не готов. Возможно, нам лучше остаться друзьями.

– Оля…

Она одним махом допивает остатки вина в бокале и жестом прерывает готовый сорваться с моих губ поток противоречий.